Наследник лишь только вышел из дверей дворца беспокойно огляделся и увидел, что жертвенника, который так потряс его душу и вызвал тяжелые воспоминания, уже нет, и к удивлению оказалось, что и сама площадь была чиста. С нее не просто был убран жертвенник… нет! Она была именно чистой! С каменной мостовой убрали толстый слой грязи, и навоза. И поразительным образом очистился вдыхаемый воздух, точно его тоже отмыли, а лучи еще не ушедшего на покой солнца наконец-то пробились сквозь мрак и пыль застилающий город, и теперь ярко освещали чистую каменную мостовую. На противоположной стороне площади находилось большое количество людей, которые и убирали мусор, сгребая его лопатами, и накладывая в огромные телеги, запряженные лошадьми. Среди этих людей мелькал то там… то здесь Оскидий. Одначе стоило ему узреть вышедших из дверей правителя и наследника, как он, что-то молвив работающим людям, тотчас поспешил к дворцу. Бывший паярыжка вмале подойдя ближе, широко улыбнулся, так, что его некрасивое лицо стало даже каким-то приятным, и громко сказал:
— Ваша милость, как вы себя чувствуете? Вы так напугали нашего правителя. Мы, было, подумали, что какой-то предатель нанес подлый удар вам в спину.
— Нет, Оскидий, просто…, — начал было Святозар, а посем замолчал, не зная, как объяснить то, что он увидел и с чем увиденное сравнил.
— Просто у наследника Восурии, — пришел на выручку к другу, Аилоунен. — Прошедшего ради нашего народа тяжелые испытания, страшные воспоминания связаны с этой гнилой верой в Есуания.
— А…а… все ясно, — тяжело вздохнув, откликнулся Оскидий и порывчато оглянулся назад, словно опасаясь, что сейчас позадь него, прямо из-под земли, вылезет жрище.
— Оскидий, так, что ты примешь нас гостями в своем доме? — поинтересовался Святозар, прерывая наступившую на малеша тягостную тишину.
— Ах, ваша милость, конечно, приму, с большой радостью, — благодушно улыбаясь, ответил Оскидий. — Пойдемте, пойдемте. И вновь назначенный лампедр все еще продолжая по-доброму щериться, пошел вперед, указывая дорогу Святозару и Аилоунену, и идущим позади них Лесинтию и Винирию. Пройдя по площади мимо высокого, двухэтажного, искусно обложенного белым, гладким камнем дворца бывшего тофэрафа, где на втором этаже находились полукруглые балконы с чеканными из бронзы низенькими ограждениями, повернули налево. Да также медленно двинулись по широкой, но очень мусорной улице, на оной с одной и другой стороны располагались высокие дворцы знати, под стать дворцу тофэрафа.
— Оскидий, — спросил Аилоунен, шедший прямо за лампедром. — А почему на этой улице не убираются?