400 школьных сочинений (Левина, Комлякова) - страница 71

Дмитрий Максимов говорит, что «эта драма – романтическое произведение с мятежным романтическим героем, бушеванием трагических страстей, с лирической партией чистосердечной и прелестной героини, с Мефистофелем, скрывающимся за маской бытового персонажа, с таинственным незнакомцем, одержимым жаждой мести». С ним трудно не согласиться, несмотря на то что «Маскарад» был написан совсем еще молодым поэтом, что он нескладен, подражателен и очень труден для постановки на сцене. Но здесь есть «громадное, лермонтовское лицо – Арбенин, здесь есть гениальные намеки на типы, из которых хорошие артисты могут досоздать типы».

Образ Арбенина органически связан с образом Демона, исключающим всякую мысль о каре или возмездии. Монологи Арбенина, то и дело заставляющие вспоминать текст «Демона», вносят в «Маскарад» глубокий иносказательный смысл, уводящий далеко за пределы самого сюжета и обнаруживающий подлинный замысел автора: показать трагедию человеческого общества, устроенного так, что настоящее, деятельное стремление к добру, насыщенное мыслью и волей, неизбежно должно принять форму зла – ненависти, мести. А жертвой этого зла должна стать обязательно невинная, почти детская душа – Нина.

С ранних лет Лермонтов ощутил в себе задатки сверхчеловека и возложил на себя тяжелую миссию: силой своего гения бороться со злом, которое со временем вместо борьбы склонило поэта к идеализации его.

Идейным стержнем «Маскарада» служит проблема высокого зла, рожденного деятельным стремлением к добру и счастью. Буря, которую производит Арбенин в светском кругу, разоблачая мистификацию добра и благородства, вырастает до размеров бунта против такого общественного устройства, при котором главную роль в жизни играет низкое зло, замаскированное «добром».

Сколько бы ни ругали Лермонтова за его легкомыслие, ничтожность, подражательность, необразованность, пошлую шаловливость и невыносимый характер, он все равно останется одной из немеркнущих звезд «золотого века» русской поэзии.

Литературную известность Н. В. Гоголю принес сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831–1832 гг.), насыщенный украинским этнографическим и фольклорным материалом, отмеченный романтическими настроениями, лиризмом и юмором. Повести из сборников «Миргород» и «Арабески» (оба 1835 г.) открывают реалистический период творчества Гоголя. Тема униженности «маленького человека» наиболее полно воплотилась в повести «Шинель» (1842 г.), с которой связано становление натуральной школы.

Мир «петербургских повестей» из «Арабесок» – это мир современного города с его острыми социальными и этическими коллизиями, изломами характеров, тревожной и призрачной атмосферой. Наивысшей степени гоголевское обобщение достигает в «Ревизоре», в котором «сборный город» как бы имитировал жизнедеятельность любого более крупного социального объединения, вплоть до государства, Российской империи, или даже человечества в целом. Вместо традиционного активного двигателя интриги – плута или авантюриста – в эпицентр коллизии поставлен непроизвольный обманщик, что придало всему происходящему дополнительное, гротескное освещение, усиленное до предела заключительной «немой сценой».