– Давай.
В двери повернулся ключ. Дверь приокрылась, вспыхнул ослепительный свет фонаря, и чей-то голос, очень молодой и встревоженный, сказал:
– Ребята! Вы живы? Не бойтесь, все в порядке… Все уже кончилось.
– Все началось год назад с прихода Федотова. Его порекомендовала мне одна хорошая знакомая, попросила устроить на работу, и я пошел ей навстречу. Федотов произвел на меня хорошее впечатление: показал себя как неплохой врач, сразу наладил контакт с коллективом. В общем, я остался доволен. Однажды он долго возился с пациентом, я тоже задержался с бумагами, а поскольку он вызывал у меня симпатию, я пригласил его к себе в кабинет, предложил выпить, чтобы снять напряжение. Мы разговорились, и подвыпив, он поведал мне, что у него есть одна особенность – его обожают женщины, просто шалеют от него, и что, мол, при желании он может охмурить любую бабу и заставить ее плясать под свою дудку. Он явно прихвастнул, желая произвести на меня впечатление. Он не был вульгарным пошляком, но поведал мне, что часто пользуется этим своим качеством, потому что вреда от этого никакого, а польза – на лицо, и намеками дал понять, что приятельница, что свела нас, дама солидная, преклонного возраста, у которой был муж и взрослые внуки, его бывшая пассия. Я не осуждал его. Каждый устраивается как может. К тому же впоследствии, я убедился, что он не так уж преувеличивает силу своего обаяния: все наши сотрудницы млели в его присутствии, стоило ему войти – начинали улыбаться, кокетничать, бросать на него заинтересованные взгляды. Это казалось мне забавным. Пока я не обнаружил, что точно также на него смотрит моя жена. Как-то она заехала в клинику, и я познакомил их. Они пожали друг другу руки и посмотрели друг другу в глаза. Я перехватил этот взгляд и заметил, что вечно кислое лицо жены вздрогнуло, оживилось, что у нее заблестели глаза, совсем как в первые дни нашего знакомства. Я был поражен.
Я не спал три ночи подряд и думал, думал… Это была не ревность, нет. Это был страх. Ведь до сих пор я был уверен в ней. Я был единственным человеком в ее жизни, мужем, другом, ребенком, всем. Другие мужчины для нее просто не существовали. А тут появился молодой человек, и она явно им заинтересовалась. Я всегда считал, что это невозможно, оказалось, что я ошибался. С каким-то мазохистким упоением я представлял, как моя жена и Федотов закрутили роман, как она с ошалевшими глазами кидается в этот омут, забывая обо всем на свете, и спрашивал себя: что будет, если все зайдет далеко? Она будет так же сидеть дома и изнывать от безделья, а он явится сюда на правах ее супруга, и моя клиника станет уже не только моей. Для нее «Улыбка» была всего лишь средством для зарабатывания денег. Она даже ненавидела ее, потому что считала, что моя работа отдалила нас друг от друга. Я же вложил в «Улыбку» столько усилий, что не смог бы делить ее с кем-то еще. И не надо смотреть на меня с осуждающим презрением. Вы не способны понять, потому что у вас никогда ничего не было. А впрочем, можете смотреть как угодно. Мне плевать.