– Не думаю, что муж преувеличивал. И знаете, я уверена: когда все уляжется, Дмитрий Николаевич непременно позвонит мне и предложит свою помощь.
– А вы ее, конечно, примите? – это спросил Вадик.
– Конечно, – она уверенно тряхнула светлыми, спутанными волосами. – Я теперь одинокая женщина. Мне просто необходимо крепкое мужское плечо.
– Муж сильно переживал бы, если бы его уволили?
– Другого такого места он бы не нашел.
– Какое настроение у него было в тот день?
– Понятия не имею. Когда он уходил, я еще спала. Правда, он звонил мне утром.
– И что говорил?
– Просто нахамил мне, как обычно. Он умел это делать. Я бы сказала, это единственное, что он умел.
– Он звонил из клиники?
– Наверное. По-моему, он был уже пьян. Мы поругались, и я бросила трубку.
– Когда вы узнали о случившемся?
– Я как раз возвращалась с работы, подходила к дому и увидела у подъезда Скорую.
– Когда вы зашли в квартиру, вам не бросилось в глаза чего-нибудь подозрительного?
– Например? – она непонимающе уставилась в глаза Мешкову. Действительно удивилась. Она никогда не смотрела что творилось в этой маленькой гадкой квартире, тем более на кухне. Она жила как во сне и ждала, когда этот кошмарный сон закончится.
– Что здесь был кто-то посторонний? Или посторонние. Лишние рюмки на столе, приборы, какие-нибудь посторонние предметы?
– Ничего такого я не заметила. И вообще мне было не до того.
– Последний вопрос.
– Хотелось бы. – Она не кокетничала, не жеманилась, скорее вела себя как утомленная надоедливыми поклонниками красавица. Не смотря на неряшливый вид и некую агрессивность, в ее плавных движениях и низком бархатном голосе было что-то удивительно женственное. Мешков подумал, что наверное, когда у нее хорошее настроение, она отлично поет. «Интересно, у нее бывает когда-нибудь хорошее настроение?».
– У вас есть друг?
– Что?!
– Друг, мужчина, молодой человек?
– Ну, знаете! – На этот раз она возмутилась и плотнее запахнула на груди халат.
– Что поделаешь, Нелли Владимировна! – Мешков виновато развел руками, – Такая работа.
– Отвратительная работа, – сообщила она. – Разве можно задавать женщине такие вопросы?
– И все-таки?
– У меня никого нет, ясно? – вдова обиженно поджала губы. – Я категорически не приемлю внебрачные половые связи. Я считаю это распущенностью.
И глядя на Вадика, насмешливо добавила, что хотя ее муж был жалким ничтожеством, в том числе и в интимной сфере, она никогда не стала бы ему изменять. Это не в ее характере. Тереться по углам с любовником? Фу…
– Почему он все-таки не оставил записки? – задумчиво спросил Мешков.