— Ефим, а ты чего Катю-то заморил? Сам-то, вон, гляди, залоснился...
— Продукты одинаковые едим, — отвечал Колыбаев угрюмо и смаргивал раз-другой.
А Валентину прямо корежило всю, как бересту в огне. Металась бестолково то к печке в отгородку, то к столу: присядет, за чашку возьмется и спешно ставит — опять что-то ищет, а глаза все скользом да скользом мимо лиц.
— Валентина, слышишь, — не унималась Раиса, — давай мужьями меняться. Вот он, — хлопала Азоркина по плечу, — улыбнется — солнце гаснет!..
Валентина выдавливала из себя смешок-выползыш, поддерживала шутку:
— Придачу дашь?
— Ишь ты! — деланно возмущалась Раиса. — Кто же за такого придачу берет?
Азоркин похохатывал, пытался ткнуться губами жене в щеку, а та непринужденно уворачивалась от него, поводила узкими плечами, и Михаил ловил по ее лицу, что Раиса не ревнует Азоркина ни к кому, но смеется над ним, а попутно и над другими, может, и над ним, Михаилом, тоже смеется. «Только сама-то кто ты такая, если столько лет его блуд терпишь?» — злорадствовал Михаил.
— А ты, Раиса, отпусти его на волю, — не принимая шутки, серьезно заметила Катя. — Ты у нас вон какая краля-красавица — без обмена любого отхватишь. Разве с таким жизнь?!
Все так и замерли: да Катя ли это! А Катя сжалась испуганно, украдкой обежала взглядом сидевших и добавила еще более неожиданное:
— То есть... я бы такого наладила куда подальше.
— Чего-о?! — опомнился Азоркин. — Чего в чужую семью нос суешь? — Угрожающе навис над столом в сторону Кати, выкоршунив горбатый нос.
— Сядь, Азоркин. — Раиса легонько толкнула мужа. — Нашел на кого орать!
Азоркин послушно сел, уставил на Раису красноватые от недосыпания глаза.
— Есть, Катенька, человек... — Раиса смежила пушистые ресницы, покачала головой. — Тысячу километров на коленях за ним бы ползла, — заговорила так, словно не было рядом ни мужа, никого, кроме подружки Кати.
— Ну и что ж ты?.. — спросила Валентина, едко улыбаясь.
— Женатый он, — просто ответила Рапса. — Детей у него двое, как и у меня. Да и не знает он о моем страдании, — вздохнула с долгим простоном.
Смуглое лицо Азоркина подморозило.
— Пойдем, что ли? Устал ты, я вижу... — поднялась Раиса из-за стола. — Поспишь хоть немного, а то две смены подряд и опять на смену. Спасибо за чай!..
Азоркин оглянулся из дверей, подмигнул оставшимся, дескать, здорово жена разыграла, но неловкая и растерянная у него получилась ухмылка.
Валентина собирала со стола посуду. Чашка скользнула из ее рук, брызнула об пол.
— Ты что это? — Катя пытливо приглядывалась к Валентине.