Обтираясь мокрой губкой с ног до головы, включая складочки, потому что сегодня ж особый случай, Финт поймал себя на том, что размышляет про себя: как бы так исхитриться, чтобы дать кому-то умереть, а потом воскресить его снова? Ну, то есть если ты не Господь Бог.
Тут его внутренний Финт зачем-то вспомнил держателей «Короны и якоря» с игральными костями и бодрячка с горошиной, которую никто и никогда не найдет. А сверх того зазвучал голос Чарли, уверяющий, что правда – это туман и в нем люди видят то, что хотят видеть; и Финту померещилось, что вокруг всех этих картиночек сама собою плетется интрига. Он затаил дух, чтобы ее не спугнуть, но колесики в голове уже пришли в движение, осталось только дождаться щелчка.
Новый костюм сидел превосходно, как и было обещано; Финт пожалел, что в доме есть лишь кусочек разбитого зеркала – так ему хотелось полюбоваться на себя в полном параде. Он отдернул занавеску, чтобы спросить мнения Соломона, – и перед ним предстал Соломон во всем своем великолепии.
Старик, который обычно расхаживал в вышитых комнатных туфлях или стоптанных ботинках и в обтрепанном черном габардиновом пальто, внезапно преобразился в старомодного, но весьма эффектного джентльмена в пиджаке из тонкой черной шерстяной баратеи, в широких темно-синих панталонах и длинных темно-синих шерстяных чулках, и в старинных, но прекрасно сохранившихся туфлях с блестящими серебряными пряжками. Но что поразило Финта до глубины души, так это огромный темно-синий с золотом медальон на Соломоновой шее. Юноша знал, что на нем за знаки, но даже не догадывался, что старик имеет к ним какое-либо отношение: печать и глаз внутри пирамиды – символы франкмасонов. Наконец, поскольку Соломон вымыл и расчесал бороду, все в целом производило сильнейшее впечатление.
И Финт о том не умолчал. Соломон не сдержал улыбки.
– Ммм, однажды, мой мальчик, я назову тебе имя августейшей особы, вручившей мне эти регалии. И позволь отметить, Финт, ты, как всегда, отлично смотришься; прямо-таки за настоящего джентльмена сойдешь.
Оставалось лишь аккуратно накормить Онана ужином и столь же аккуратно вывести пса наружу по его надобностям. Онана оставили в собачьем раю, одарив еще одной косточкой; теперь предстояло лишь найти кеб и в сгущающемся вечернем тумане вновь ехать на запад, к дому номер один по Страттон-стрит в Мейфэре.
Глава 12,
в которой Финт вращается в высшем свете, Дизраэли принимает вызов, а Финт оказывается способным учеником
Кеб с громыханием катился на запад; Финт завороженно глядел в окно, и на сердце у него запечатлевались письмена: «Я снова увижу Симплисити» – во всяком случае, так ему казалось. Внезапно он представил, что Симплисити мертва. Мертва и никому не мешает – и нет никаких причин для войны, и злонамеренным негодяям рыскать по улицам тоже незачем.