Славный старина Онан! И Госпоже спасибо. Ну да в жизни бывает всякое – порой повезет, порой нет, и ничего тут не поделаешь. Если думать иначе, так с ума сойдешь.
В полумраке, вслушиваясь в звуки надземного мира, обшаривая туннели, Финт был в своей стихии и Финт был счастлив.
В других местах иные не сказали бы о себе того же.
В комнате горело много свечей, но ни одна не освещала лицо того, кто сидел рядом с гобеленом. Это здорово раздражало человека, известного его особым клиентам как Ушлый Боб – разумеется, отнюдь не этим именем он пользовался, занимаясь обыденными юридическими вопросами. Ему хотелось видеть нанимателя своими глазами; с другой стороны, золотых соверенов ему тоже хотелось, и они-то никакой тревоги не вызывали – золотым соверенам он был завсегда рад. Сейчас два таких сверкали прямо перед ним на низком столике: свет лампы выхватывал их из тьмы. Но взять монеты он не спешил, потому что думал про себя: «Если я протяну к ним руку до того, как этот неописуемо изысканный голос мне прикажет, мне, того гляди, костяшки пальцев отобьют, если не что похуже».
Место ему не нравилось. А уж как ему не понравилось ехать с завязанными глазами в тряской карете! – тип с иностранным акцентом, сидевший напротив, пригрозил ему крупными неприятностями, если он только попытается снять повязку. Ему вообще не нравилось работать на людей с иностранным акцентом, если на то пошло. Таким доверять нельзя. Это вам не то что дела вести с добрыми, честными, богобоязненными англичанами – вот с ними Ушлый Боб управляться умел. Ему не понравилось, что сюда ехали кружными путями, петляли, поворачивали обратно, то и дело меняли направление – как вор в бегах. И мысль о том, что после разговора все повторится сначала, душу тоже не грела.
Место-то шикарное – это точно; даже пахнет шикарно. То и дело за его спиной проходили какие-то люди, и это Ушлого Боба тоже злило, потому что оглянуться он не смел. Жуть, прям мурашки по коже. Он тут десять минут проторчал в ожидании, прежде чем этот хмырь, кто бы уж он там ни был, бесшумно прошел к креслу по ту сторону огня – о чем Ушлый Боб узнал только потому, что обитое кожей кресло пожаловалось легким неприличным треском: такой издают только самые лучшие кожаные кресла под тяжестью задницы. Ушлый Боб узнавал хорошее кресло на слух, ведь ему уже доводилось бывать в домах сильных мира сего, хотя и не по такому делу.
Тишина всколыхнулась: опасливый хмырь по ту сторону огня, которому так хотелось остаться невидимым, надумал заговорить. В этот миг Ушлый Боб осознал, что если тут у кого и есть повод для опасений, так только у него самого, а следом накатило ужасное предчувствие: рано или поздно понадобится отлить.