– Э, нет. Ты оскорбила меня и вызвала. Выбор оружия, как и выбор поединщика, – за мной. Будете драться в круге, до смерти одного из вас. Ты изложишь ей правила, Мечислав?
– Изложу, – отозвался вампир.
Его лицо, когда он повернулся ко мне, было спокойной маской безразличия. Вежливая улыбка, надменный холод зеленых глаз. И где-то в глубине – обжигающая ярость.
– Ты понимаешь, на что напросилась?
– Если бы понимала, меня бы здесь не было, – огрызнулась я. – Так какие правила?
– Сейчас он выберет вампира, – начал излагать Мечислав. – Вам огородят достаточно большой круг осиновыми прутьями. Если кто-то выйдет за пределы круга – это мгновенная смерть. Даже одной ногой. Все освященные предметы придется оставить здесь. Все, что находится в круге, считается оружием. Но я готов поспорить, что там ничего не окажется. Андре не настолько глуп.
– Очень жаль.
Я немного подумала, потом уселась прямо на землю и начала стаскивать сапоги. Потом расстегнула пояс и стащила брюки. Двигаться в них будет куда как неудобнее. Ни ногу поднять, ни колено согнуть. Кожа… Красиво, выпендрежно, ужасно неудобно. Даже за время поездки они у меня так к заднице прилипли, что я боялась с ними просто срастись. Вампир наблюдал за мной, удивленно подняв брови. Я избавилась от штанов и с удовольствием ощутила дуновение ветерка на голых ногах. Теперь я стояла перед всем народом в трусиках (одно название), капроновых колготках и шелковом полупрозрачном топе. И даже не сомневалась, что вид у меня на редкость дурацкий. Ну не умею я все это носить! Не топ-модель, а студентка биофака. На той же Катьке этот наряд смотрелся бы на редкость сексуально. Я же себе не льстила. Увидев меня в роли модели, удавится любой дизайнер. Хотя фигура у меня еще ничего. Какое-то утешение. Какая чушь лезет в голову! Но вообще-то это моя голова. Чем хочу, тем и забиваю. Все равно оторвут.
– Ты хоть какое-нибудь боевое искусство знаешь? – безнадежно спросил Мечислав.
– Откуда?
– Откуда-нибудь.
– Увы. О моей неуклюжести легенды ходят. Я могу угробить кого угодно, только заговорив до смерти. Будете меня подбадривать аплодисментами?
– Это исключено.
– Почему? – не поняла я.
– Запрещено как-либо помогать бойцам. А положительные слова или даже эмоции – это тоже помощь.
– Обидно.
– Если бы ты молчала в тряпочку, тебе не было бы обидно, – отозвался Мечислав. – Это ведь твоя работа! Я хотел или договориться с Андре по-хорошему, или попросту разозлить его так, чтобы он вызвал меня на поединок. Потом оторвать ему голову – и нет проблем! А теперь ты обязана принять этот вызов.