Бондин в мгновенье ока, не открывая дверцу, выпрыгнул из ступы и схватил невесту за руку:
— Мелисса Весловская!
Невеста, вскрикнув, обернулась — разумеется, это была Белобрысая Крыса Мелисса! Светлые локоны завиты, щеки нарумянены, на глазах — накладные ресницы. В ушах и на шее сияют драгоценные камни. А она сейчас очень красивая, эта чертова Крыса.
— Воровка! — закричала я, выскочила из ступы и оттолкнула ее от Миши.
Инспектор уже застегивал на ее запястье узкий красный браслет и говорил:
— Вы обвиняетесь в затуманивании мозгов человека с применением запрещенного зелья. Я ограничиваю вашу магию до выяснения всех обстоятельств. Браслет привет безопасен для здоровья и одобрен Департаментом охраны здоровья и настроения магов.
Зачем он сказал «привет» посреди речи?
— Что еще за браслет?! — завизжала Мелисса.
Бондин монотонным голосом ответил:
— Браслет «Пре-вед». Пресекающий ведовство.
Ах! Не «привет», а «Превед», значит.
— И не вздумайте бежать, — строго сказал Бондин. — По браслету найдем в два счета. И пожизненное дадим.
Мелисса, дернувшаяся было из хватки Бондина, замерла. Бондин отпустил ее руку. Мелисса осталась стоять на месте и кусала губу в досаде.
Дед Мороз спрашивал растерянно:
— В чем дело? Что это значит?
А я уже вцепилась в жениха:
— Миша!
— Вика! — удивился он. — Ты что тут делаешь? — И повернулся к Бондину: — Отпустите мою невесту! Что вы себе позволяете?
— Это я твоя невеста! — вскричала я, хватая его за лацканы фрака. (Какая дурацкая идея — надеть на жениха фрак. Как этот фрак немодно и устаревше выглядит!)
— Ты? — Миша будто старался что-то припомнить. — Да не путай ты меня. Ты просто… друг?
— Друг?! — возмутилась я. И влепила ему пощечину. И еще одну. Может, это его отрезвит!
— Да прекрати ты драться! — выкрикнул Миша и схватил меня за запястья.
Бондин в это время объяснял Николаю:
— Жених под воздействием любовного зелья.
— Ох ты, да как же я не заметил…
— Он обо мне? — обернулся Миша.
— Это неправда! — воскликнула Мелисса и, обернувшись к Мише, вопросила умоляюще: — Ты же любишь меня?
— Разумеется, люблю, — ответил он.
— Ты сам не понимаешь, что говоришь! — сказала я и повернула перстень. — Вон у тебя вокруг головы облако из розовых сердечек пляшет!
— Не может быть, — недоверчиво пробормотал он. — Ты нарочно лжешь, чтобы расстроить свадьбу с моей обожаемой Мелиссой. Ты не можешь смириться с тем, что для меня ты просто друг.
Я собиралась закатить ему еще одну пощечину. Или пять. Но потом поняла, что они нисколько не поменяют его мысли.
Я сняла с плеча сумку и вынула оттуда стеклянный пузырек, который дала мне Маргарита Петровна.