— Это ужасно, — тихо сказала миссис Чедвик. Она смотрела не на Мендосу, а на Хэкета (у которого было хорошее американское имя). — Конечно, мы расскажем все, что может вам помочь, — добавила она, теребя браслет.
— Да, конечно, — серьезно и печально подтвердила Лаура Чедвик.
Чарльз Чедвик тихо сидел чуть в стороне.
Большие дома на Франклин-авеню были остатками былой эры. Богатые люди здесь сейчас не жили, они перебрались в новые фешенебельные районы — в долину или к побережью. Может быть, Чедвики остались в этом высоком средневековом фамильном доме с балконами и решетками, широкими лужайками в знак презрения к нуворишам, устремившимся в Пасифик Палисада и Беверли Хиллз. Гостиная выглядела невесело. Мрачный морской пейзаж в тяжелой золоченой раме над камином (Мендоса подумал, что сказала бы о картине Элисон. С его дилетантской точки зрения, Элисон, без сомнения, была очень хорошей художницей). Все было чрезвычайно аккуратно и чисто. Мендоса, чья страсть к порядку граничила с помешательством, почувствовал, что опрятность этого дома была какой-то нечеловеческой, ненатуральной.
В комнате не было ни пепельницы, ни журналов, ни книг. Старая сосна перед домом заняла оба окна, поэтому в комнате царил полумрак даже в жаркий июльский полдень.
Полицейские мало что узнали, разглядывая семью. Хотя семья казалась вполне сплоченной.
Глядя на Лауру, Мендоса подумал, странно, что дочерям не передалось изящество миссис Чедвик. Маргарет одевалась довольно безвкусно; Лаура выглядела более миловидной: волосы светлее, чем у матери, черты лица мягче, чем у Маргарет. Но все же ее нельзя было назвать обаятельной. Сине-зеленым глазам недоставало глубины, слишком маленький рот накрашен чересчур темной помадой, волосы длинноваты. И еще ей нравились широкие браслеты — на левой руке у нее болтались сразу два. Мендоса дал ей лет тридцать или чуть больше. Несмотря на стройную фигуру, одежда на ней сидела плохо, и как многие высокие женщины, она держалась неловко, чуть сутулясь. Говорила она несколько жеманно.
Мендоса начал задавать вопросы, из ответов на которые тоже мало что узнал. Лаура и ее жених — она произнесла это слово весьма самодовольно — в восемь часов уехали вместе ужинать. «Кен заехал за мной сюда». К Фраскати. Оттуда они поехали в американский клуб на стриптиз, к самому концу. Потом еще куда-то, она не помнит, как называется, но может спросить у Кенни. Он привез ее домой где-то в половине первого или без четверти час. Ей даже в голову не пришло, что Маргарет может не быть дома. Нет, она не посмотрела, на месте ли машина Маргарет. Она подумала… Боже, какие ужасные вещи совершаются, прямо не укладывается в голове…