Фаргал с минуту смотрел на лицо самерийца, так похожее на его собственное. Потом взглянул на мага… и опустил меч. Его утомленный мозг отказывался переварить происходящее.
— Пес с тобой! — буркнул он. — Убирайся!
Все, кроме самого мага, облегченно вздохнули.
Чародей же испытал некоторое разочарование.
— Я заберу и его! — указал жрец Аша на Ка-рашшера.
— Мне падаль ни к чему! — проворчал Фаргал.
Царь не любил, когда его воле противились. Даже если понимал, что должен уступить.
Маг подошел к своему слуге и легко, без видимого усилия, выдернул застрявший в глазнице кинжал.
— Твое, — произнес он, бросив оружие Кен-Гизару.
И, выпрямившись, простер руку над Карашшером, ладонью вверх:
— Встань!
И тело воина пришло в движение. Медленно, неуклюже, оно поднялось сначала на колени, потом во весь рост. В пробитой глазнице пузырилась алая кровь. Но лицо уже не было лицом мертвеца: оно исказилось от нестерпимой боли.
— Я ухожу! — прошипел чародей, обводя ледяным взглядом собравшихся в комнате.
Глаза мага на секунду остановились на Кэре, и тому показалось: чародей улыбнулся.
Жрец Аша медленно вытянул руки. Желтый туман поднялся от его ладоней, как поднимается дым от брошенных в костер зеленых веток. Туман окутал жреца и его слугу, сгустился… и растаял.
Мага и Карашшера не было.
— Демоны Джехи! — пробормотал Фаргал, стараясь не смотреть на соктов. — Выходит, он мог удрать в любой момент?
Запах нагретого железа и свежевскопанной земли — вот все, что осталось в покоях от жреца Аша и Карашшера.
— Ты все равно не смог бы его убить, о царь! — произнес Кен-Гизар, принимая из рук Люга Диадему Аша. — Он связал ваши жизни: твою и свою. Ни один из вас не сможет убить другого.
Фаргал промолчал. У него не было причин не верить Кен-Гизару. Но поверить было трудно.
— Он настолько силен? — осторожно спросил Люг.
— Теперь — нет! — посланник погладил темный металл Диадемы. — Но сделанного не вернешь! И змее-поклонник прав: я не могу повелевать этим чудом!
Фаргал и Люг одновременно взглянули на Венец бога. Живой камень еле заметно пульсировал: он спал.
— Я устал, — сказал царь. — Раз я не могу его убить, так довольно об этом! Я не сержусь на тебя! — объявил он Кэру. — Должно быть, сам Ашшур наставляет тебя в делах!
Кен-Гизар еле заметно улыбнулся. Он сказал, что маг связал жизнь царя со своей. Но не сказал, что связаны не две, а три жизни!
— Почему бы нам всем не отправиться спать? — предложил посланник и подмигнул Ирдик. — Завтра будет завтра!