Быть может, действительно стоит рассказать майору правду, внезапно подумал Костя. Признать, что был в Зоне, подключить Людку, дабы подтвердила его слова про записку и «муляж», выскрести последние заначки, заплатить кому следует, лишь бы получить по минимуму, отсидеть и вернуться в семью. Сценарий так себе, но есть ли альтернатива? Смычку в любом случае следовало сознаться хоть в чем-то, что доказывало бы его непричастность к самым темным делам Замятина. Если же он будет все отрицать, за него эту связь вполне может придумать Егор – чтобы не идти на дно в гордом одиночестве.
Странно, что в таких обстоятельствах ученый самолично отважился связаться с руководством. Возможно, он не предполагал, что находится под подозрением, и надеялся всего-навсего отбрехаться от долга, сдав Костю службистам. Но в итоге такая недальновидность вышла ему боком.
И поделом.
Разобравшись с замком, великан Коля отступил в сторону, пропуская сталкера внутрь. Смычок молча прошел к раскладушке. Не успел он на нее опуститься, как дверь уже с угрожающим лязгом захлопнулась, оставив Костю наедине с самим собой.
И снова – утомительное ожидание приговора.
Уснул сталкер далеко не сразу – несколько часов маялся, то ложась, то снова вскакивая и бесцельно бродя по каморке с хмурой миной. Перед глазами мелькали лица – сначала Генино, затем Людино, вскоре сменившееся приветливой мордашкой Веры, которая, в свою очередь, уступила место горестной физиономии Светы. Последний образ ранил сталкера едва ли не больше прочих: во взгляде жены была вековая усталость и неподдельная обреченность. И выбросить этот образ из головы попросту не представлялось возможным.
Лишь какое-то время спустя Костя умудрился забыться сном.
По счастью, в ту ночь ему ничего не снилось.
* * *
Когда дверь открылась в очередной раз, Замятин невольно вздрогнул и вжался в стену, с ногами забравшись на раскладушку. К счастью, пожаловал к нему не угрюмый службист, а Зубов, начальник отдела, в котором работал Егор.
– Виктор Викторович! – радостно воскликнул опальный ученый, всем телом подавшись вперед.
– Что – «Виктор Викторович»? – раздраженно вопросил Зубов, брезгливо глядя на Егора сверху вниз. – Вляпался ты, Замятин, по самую маковку.
– Но… я ведь…
– Твои оправдания я слушать не желаю, – поморщился Виктор Викторович. – Ты уже беседовал с Разуваевым?
– Да, я…
– Ты сказал ему хоть что-то? – Пристальный взгляд Зубова, казалось, был устремлен Егору прямо в душу.
– Нет, нет, что вы? Да как я мог выдать нашу…
– А тому сталкеру? Ему что-нибудь известно?
– Да ну нет, конечно! Зачем бы я посвящал его в наши дела? – замотал головой Замятин.