Наверное, дочка еще в садике. С этой треклятой Зоной и не понять уже, какой сейчас день недели – то ли будний, то ли выходной.
Но вода на кухне шарашит – дай боже. Наверняка Света там, не могла ведь она уйти, кран не закрыв?
Смычок высовывается из-за угла… и внезапно встречается взглядом с Людкой. Глаза на мокром месте, тушь по щекам размазана, а губы, выкрашенные ярко-красной помадой, дрожат, словно от холода. Напротив Люды сидит Света, грустная просто донельзя, и сжимает ладонь гостьи в своих.
Радостная улыбка слетела с Костиного лица, будто ее и не было. Смотрел он на Людку, а видел – Генку. Бледного. Мертвого.
– Костя! – воскликнула Света, завидев мужа.
Выпустив руку вдовы, она вскочила с табурета, подбежала к сталкеру и заключила его в объятия. Смычок машинально обхватил ее за талию, продолжая поедать гостью растерянным взглядом.
– Вернулся… – прошептала Света.
Зажмурившись, она прижалась к его небритой щеке своей, нежной и теплой, мягкой и такой родной.
– Привет, Костя, – отстраненно произнесла вдова.
– Привет, Люд, – выдавил он севшим от волнения голосом. – Что случилось? Почему ты плачешь?
Смычок догадывался, что дело в Генке. Но как она могла узнать? Не Снежок ведь ей рассказал, право слово.
– Генка… – прошептала Люда. – Из Зоны пришел.
Земля ушла из-под Костиных ног. Он пошатнулся, уцепился рукой за дверной косяк, чтобы не упасть.
– Сегодня утром ооновцы явились… – Из груди женщины вырвался стон. – Муляж… задержали на границе…
И, не в силах сказать что-то еще, она закрыла лицо руками.
В прихожей зашумел замок. Костя и Света встрепенулись, обернулись на звук.
На пороге стояла Вера. Каштановые волосы спадали на плечи, а пухлые губки растянулись в самой широкой улыбке, которую Смычку доводилось видеть прежде.
– Папа, – пролепетала она.
И добавила, срываясь на восторженный крик:
– Папа дома!
– Дома, – только и сказал Смычок.
* * *
– Виктор Викторович! – улыбнулся стоявший у окна седовласый мужчина лет пятидесяти пяти, поправляя съехавшие на кончик носа очки в щегольской позолоченной оправе. – Как я рад вас видеть…
У седовласого был легкий французский акцент и дорогущие швейцарские часы на запястье, а также стильный костюм-«тройка» иссиня-черного цвета.
– Здравствуйте, Дидье, – вымученно улыбнулся Зубов.
Получилось до того фальшиво, что француз невольно скривился. Впрочем, ученый живо напомнил себе, что сюда он приехал не старого «лягушатника» развлекать, а говорить о делах.
– Чему обязан вашим визитом? – спросил Дидье, усмиряя недовольство.
Он был весьма напряжен.
– А вы не догадываетесь? – сухо поинтересовался Виктор Викторович.