– Извините, пожалуйста. У вас прикурить не найдется?
Я протянул зажигалку.
– Спасибо. Вроде подъезжаем.
Я кивнул и пошел собираться.
Какой-то невыспавшийся водила с полчаса крутил баранку в разные стороны, пока мы в рассветной темноте не дотрындыхали до гостиницы. Единственно приличный отель располагался в самом центре города, в дореволюционном здании торговых рядов. Эти приземистые и длинные сооружения с колоннами есть во многих уездных городках. Особенно в тех, которые с претензией на значительность. А Углич, несмотря на очевидную захолустность, на нее претендовал. Сонная белобрысая служительница выдала ключи от единственного двухкомнатного номера и, видимо на автомате, спросила:
– Вам, это, девочки не нужны?
Я махнул рукой:
– У меня с собой!
– А-а, – протянула, позевывая, администраторша. – В Тулу со своим самоваром…
– Ну, допустим, здесь вроде не Тула, – поднимался на второй этаж я. – И вот еще что: по всякой ерунде меня с утра не дергайте. Пока сам не проснусь!
В номере я бухнулся на кровать, достал из сумки початую бутылку виски. И начал вливать в себя разнокалиберными порциями. То поменьше, то побольше. Для разнообразия. Я смотрел в сереющее утро. Где-то орали петухи. Надо ложиться спать. И завтра, уже сегодня, конечно, на Волгу.
– Ты как там, барышня?! – крикнул я в другую комнату, разделся и полез под одеяло.
– Я сейчас, – отозвалась Вероника.
Глотнул еще граммов сто пятьдесят. Вошла Вероника. Она была совершенно голая, только на плечи была наброшена белая прозрачная дребедень. Темные соски на размашистой груди резко оттенялись наступающим в окне утром. Плоский живот нехотя сужался к полумраку.
– Ты, это, чего?!
Вероника молча подошла к кровати и забралась под мое одеяло.
– Ты, это самое… Брось, брысь! – Я попытался выскочить из кровати, и со второй попытки, запутавшись в мыслях и коленках, мне это все же удалось.
На кровати осталась лежать девушка, которую в тот момент, да фиг с ними, с обязательствами, мне очень хотелось.
– У-у-у… – Я заметался по номеру. Выпитый вискарь шумел в башке и напропалую советовал всякие глупости.
Вероника спокойно следила за моими беснованиями.
– Ну-ка, марш к себе в комнату, – дрожащим голосом сказал я. И добавил: – Ну пожалуйста…
– Коля, я же тебе говорила, что я тебя люблю и что лучше тебя нет на свете.
Ничего не найдя лучшего, я схватил свое верное лекарство от любви – бутылку и помчался в сортир. Судорожно закрыл дверцу. Сел на унитаз и жестко ополовинил пузырь.
«Какой бред! Это же девки обычно в туалете прячутся! А я?!! – Я судорожно вливал в себя вонючую жидкость. – Сумасшествие какое-то, мрак и мракобесие! Ну, допустим, я ее, естественно, хочу. Иногда. И что из этого следует? Ничего хорошего из этого не следует! Как же эти, моральные обязательства?! Клятва Гиппократа… При чем здесь, козлиная моя морда, клятва Гиппократа?! – Я глотал из литровой посудины все чаще и чаще. – Можно сказать, соблазнил малолетнюю девочку! Да не соблазнял я ее! Не соблазнял! А наоборот… Что наоборот?!» – Идиотские мысли вовсю змеючили в организме.