Все эти милые бабушки, включая профессорскую жену Серафиму Васильевну, никогда не выходили на кухню в халатах, а только хорошо причесанными и прибранными. Драгоценностей никто из них не носил, потому что все жили бедно.
Правда, через много лет я узнала: это было не совсем так…
Одну из девяти комнат нашей квартиры занимали мы с мамой и Белой Бабушкой, которую на самом деле звали Еленой Викторовной. Еще одну – Фаина Евгеньевна Глейзер. Она служила в какой-то скучной конторе и сама по себе была мало чем примечательна. Другое дело – ее дочь с красивым именем Лиля. Она и сама была словно цветок – тонкая, прозрачная, нежная и очень красивая. Лиля была студенткой.
В последней, девятой комнате у кухни, жил бывший генерал царской армии Михаил Георгиевич Еремин. Он был крепким, лысым, ходил по квартире в высоких сапогах и во френче. Я ни разу не видела его в пижаме или в штатской одежде. Зато его жена, бывшая барыня Вера Михайловна, носила роскошный шелковый халат, из-под которого виднелось жабо ее кружевной кофточки. Они были бедны как церковные мыши. И если бы их не подкармливал прославленный агроном-биолог с третьего этажа, они бы умерли с голоду.
Конечно, жильцы нашей квартиры делились друг с другом продуктами. И когда к нам из Подольска приезжал папа и привозил мешочек муки, мама пекла пироги и всех угощала. Одна барыня-генеральша держала фасон. Теперь я понимаю: самым страшным для нее было поступиться своей гордостью.
Вот я и рассказала обо всех, кто жил в нашей квартире, и словно окунулась в то время. Что касается засовов на дверях, этого не помню. Двери постоянно были открыты. А ведь засовы, как вы сказали, располагались со стороны коридора. Вот я их и не видела.
Глава 5
Гром среди ясного неба
Когда Катерина проснулась, на часах было восемь. Накинув халат, она вышла в гостиную. Сквозь большое чистое стекло в комнату светило веселое летнее солнце. Герман стоял у окна и завязывал галстук.
– Я заказал завтрак в номер.
– Очень хорошо. – Катерина села за стол. – Не хочется идти в ресторан.
– Знаешь, я уже привык жить в гостинице. Не так это плохо.
– А мне надоело.
– Я говорил тебе, что подписал договор?
– Архитектор мне позвонил. Работы начались три дня назад.
Трубников затянул узел галстука, прошел к столу и сел напротив жены.
– Не слишком их торопи.
Качнув головой, Катерина заметила:
– Думаю, месяца три мы еще здесь поживем. – Она улыбнулась. – К твоему вящему удовольствию.
В дверь постучали.
– Войдите! – Крикнул Герман Андреевич.
В номер вкатилась тележка, за ней вошел официант в белом кителе. Он ловко сервировал завтрак. Трубников взял пиджак, достал портмоне и сунул ему сотенную. Официант вышел из номера, прикрыв за собой дверь до щелчка.