– Катерина! Идите скорее!
– Что? – Она обернулась. – Стенку сломали?
– Сломали! Идите сюда!
Катерина вошла в коридор и стала пробираться в комнату, возле которой висело облако пыли. Когда она перешагнула порог, Исаев картинно вытянул руку:
– Вы только посмотрите, что там скрывалось!
Взглянув на запыленную печку-голландку, Катерина удовлетворенно кивнула.
– Я же вам говорила… – она подошла ближе и провела ладонью по изразцам. Опавшая пыль обнаружила серо-голубую эмаль, яркую, как зимнее утро. – Красиво, – прошептала она, затем присела и открыла верхнюю чугунную дверцу.
Внутри печи лежала решетка. Клацнув затвором, Катерина открыла нижнюю дверцу. Склонившись, заметила кучку пепла, из которой торчал край недогоревшей бумаги. Катерина его вытащила. Это был небольшой кусочек бумаги длиной около пяти сантиметров с черными обуглившимися краями. На бумаге были написаны блеклые буквы, однако разобрать их сразу не удалось.
– Надо же… – удивился Исаев, и было непонятно, что его удивляло.
На всякий случай Катерина поворошила рукой золу. Ничего больше не обнаружив, она поднялась с корточек.
– Что тут у вас? – в комнату зашел архитектор. – Здравствуйте. – Обернувшись, он пораженно застыл: – О!
– Как думаете, Виктор, можно ее привести в порядок? – поинтересовалась Катерина.
– Откуда она взялась? – Тищенко оглядел комнату. – Стенку сломали? Печь была за стеной?
– Я взял расписку, – поспешил оправдаться Исаев.
Катерина его поддержала:
– Это я попросила.
Тищенко подошел к печи и пощупал ее руками.
– Да она в превосходном состоянии! И какая красавица! – Он обернулся. – Голландка будет украшением вашей квартиры.
Услыхав эти слова, Катерина почувствовала внутреннее беспокойство. Как будто ей чего-то очень хотелось, но она точно знала: ей не получить этого ни при каких обстоятельствах.
– Удачное стечение обстоятельств.
– Для вас – да. – Архитектор Тищенко стал открывать чугунные дверцы и заглядывать внутрь.
Катерина непроизвольно спрятала в карман найденный кусочек бумаги.
Закончив осматривать голландку, архитектор продолжил мысль:
– Если бы продавец знал о том, что в квартире сохранилась такая ценность, квартира обошлась бы вам намного дороже.
– Повезло.
– Не вижу радости, – улыбнулся Тищенко.
– Я радуюсь, радуюсь, – заверила его Катерина. Прислушавшись, она вынула телефон и увидела, что звонит Картавин. – Извините…
Катерина быстро выбралась в коридор, оттуда по лагам прошла до двери, потом – на площадку. Только тогда ответила:
– Слушаю, Борис.
– Где ты сейчас?
– На Мясницкой.
– Очень хорошо. Нужно поговорить.