Грузчики начали спускаться по пандусу, я прямо с дебаркадера спрыгнул в снег, подбежал к машине и распахнул заднюю дверцу. Убрал к стенке валявшуюся там штыковую армейскую лопатку и стал принимать ящики и составлять их в кузов. Когда грузчики отправились за следующей партией, я развернул список, отметил уже принесенные позиции и захлопнул дверцу, не желая выстужать машину больше необходимого.
Вновь распахнулась дверь черного хода, но вместо рабочих на улицу вышел управляющий заведением — Денис Селин собственной персоной.
— Привет, Слава! — поздоровался он, зябко поежился и застегнул распахнутый до того пиджак.
— Привет, Денис! — отозвался я и протянул руку снизу вверх, не став подниматься на дебаркадер.
Селин нагнулся ответить на рукопожатие и спросил:
— Дал Арабову пива?
— Ты ж не против был?
— Да я и сейчас не против, — рассмеялся Денис. — У себя отмечаешь?
— Ага, — кивнул я. — Совмещу приятное с полезным.
— Мы тоже совместим, — сообщил Селин и посторонился, пропуская грузчиков. — Нормально все?
— Нормально, — ответил я и вернулся к машине.
Селин махнул на прощание рукой и ушел в клуб. Я загрузил в УАЗ ящики, вновь сверился со списком и забрался за руль.
Ирина при моем возвращении не произнесла ни слова. Честно говоря, гробовое молчание человека рядом всегда немного напрягает, но я стоически держался, не желая просить прощения и начинать каяться в грехах, реальных и мнимых. Рассосется само собой как-нибудь.
На выезде со двора пришлось пропустить растянувшуюся колонну грузовиков, потеряли пять минут. В итоге я не стал выгружать коробки с провизией, а лишь высадил Ирину и сразу развернул «буханку» на расчищенном от снега пятачке. Вернулся на Красный проспект, повернул направо и погнал УАЗ к Южному бульвару, а точнее — к поселку Луково, что раскинулся за ним россыпью одно-и двухэтажных частных домов.
Над крышами заколыхалось мутное облако дыма печных труб, тянувшаяся меж высоких заборов дорога превратилась в две укатанные колеи. На перекрестке я сбросил скорость до минимума, но и так при повороте «буханку» заметно повело в сторону.
Минут через пять я остановил УАЗ перед воротами, за которыми прятался добротный особняк с обширными надворными постройками. Выскочив из машины, несколько раз стукнул железным кольцом калитки, потом развернулся и взглянул на развалюху напротив. Скособоченный домишко казался нежилым, но мне было доподлинно известно, что в нем постоянно несет дежурство пара гимназистов. Вневедомственная охрана, так сказать.
Виктор Бородулин заведовал на промзоне алхимической лабораторией, был причастен к разработке разных хитрых препаратов, и потому колдуны присматривали за ним круглые сутки напролет. Вероятно, для столь назойливой опеки имелись веские основания, но лично мне при мысли о жизни под колпаком всякий раз становилось не по себе.