Старлей указал на телефонный аппарат.
— Звоните. Только вряд ли он на работе в такое время.
Я поднял трубку и начал крутить диск, потом спросил, слушая длинные гудки:
— А машина, кстати, вернулась?
— Да, по графику, — подтвердил Рашид.
— Все, я вас оставляю, — объявил старший лейтенант и вышел за дверь, на ходу щелкая крышкой бензиновой зажигалки.
Гудки все тянулись и тянулись, и я уже вконец отчаялся дождаться ответа, но тут в трубке раздался щелчок.
— Лабораторный комплекс, дежурный слушает.
— Фомина Игоря Данииловича могу услышать?
— Представьтесь, пожалуйста.
Я взглянул на сержанта, но все же решил воздержаться от откровенной лжи.
— Хмелев Вячеслав Владимирович, — представился и многозначительно добавил: — Номер удостоверения интересует?
— Подождите, попробую соединить…
Как ни удивительно господин Фомин оказался на месте.
— Слушаю вас, Вячеслав Владимирович, — сказал он, подняв трубку.
У них там мини-АТС? Богато живут!
— Игорь Даниилович, меня интересует бригада, которая осуществляла сегодня вывоз отходов за городские стены. Как бы мне с ними переговорить?
Фомин только хмыкнул.
— Мы режимное предприятие, — веско произнес он, — если вы хотите пообщаться с кем-то из персонала, обратитесь в особый отдел промзоны.
— Речь идет о похищении человека…
— Ничем не могу помочь, — отрезал Фомин. Потом смягчился. — Понимаете, есть определенный регламент. Я не могу его нарушить. Никто не может. Извините.
И он положил трубку. Тут уж пришла моя очередь хмыкать.
Ну, да не хотят сотрудничать по-хорошему — им же хуже будет.
Я достал блокнот и отыскал оставленный дознавателем Могилевским служебный номер телефона. Набрал его и представился, но следователь меня даже слушать не стал.
— Я этим делом теперь не занимаюсь, — отрезал он, — и никого опрашивать не собираюсь.
— А кто теперь похищением занимается?
— Контрразведка.
И вновь — короткие гудки.
Больше я никому звонить не стал, распрощался с сержантом и покинул пропускной пункт. Старший лейтенант стоял на крыльце и курил.
— Всего доброго, — махнул я ему на прощание рукой.
— Что-то у вас машина больно непрезентабельная, — указал он окурком на УАЗ.
— Маскировка, — нашелся я и забрался за руль.
Завел двигатель, выехал со стоянки и только тогда сказал Дмитрию:
— Появились зацепки, но пока не знаю, как подступиться к нужным людям.
— Сейчас домой?
— Да. Надо хорошенько все обдумать.
Дальше ехали молча. Свет фар выхватывал из темноты редкие снежинки, и я до рези в глазах всматривался в ночь, не желая попасть в аварию или въехать в сугроб на обочине плохо почищенной дороги. Дмитрий просто молчал. Наверное, не хотел мешать.