Бросив взгляд на четки, окончательно лишившиеся трёх бусин из застывшей в незапамятные времена смолы, царевич досадливо вздохнул. Кто мог подумать, что отполированные частыми прикосновениями шарики просто испарятся у него в руках?
– Всё же они определённо были наполнены под завязку.
Оказавшись на его ладони, нежно-розовый оникс ВЫВАЛИЛСЯ из оправы так, будто никогда и не был твёрдым камнем, а всего лишь кусочком бело-розового теста. Обсидиан едва не последовал за янтарем, трескались и крошились топаз, сапфир и аквамарин, превратилась в мелкий порошок троица жемчужин, таяли как снег на солнце изумруды и алмазы. Гранит стал мягким как воск, а медь совсем наоборот – ломкой, как первый ледок, серебро же быстро чернело. Дерево, причём любое, сначала становилось очень крепким, а после определённого предела разом рассыпалось в мелкую труху. Лучше всего себя показала пластинка черного нефрита, мелкий рубин чистой воды, и обычный кварц – держались до последнего, словно сухая губка впитывая направленные потоки силы, и медленно-медленно изменяя своё состояние – тот же нефрит неохотно приобрёл свойства пластилина, рубин на короткое время перешёл в жидкое состояние, а кварц покрылся густой сеткой мелко-ветвистых трещин. Ещё можно было отметить булат – в отличие от тульской стали и железа, начинавших стремительно ржаветь, он только прибавил прочности и гибкости. Впрочем, доводить отличный клинок до крайнего предела его владелец не стал. Во-первых, просто жалко. А во-вторых… Окинув взглядом кучку покорёженных оправ и уцелевших перстней, он достал из левого рукава небольшую холщовую калиточку и начал медленно закидывать в неё драгоценный лом.
"Да уж. Дьяк-казначей конечно ничего не скажет. Мне. А вот отцу настучит обязательно. Значит, кольца ему показывать никак нельзя. Гм, когда там у меня по плану поездка в Александровскую слободу? Как раз по её результатам можно будет наградить ученичков золотыми да серебряными колечками единообразного вида – этаким прообразом медалей-орденов. Кстати, а действительно!.. Может придумать какие-нибудь значки на грудь? Что-то вроде – подмастерье, мастер, и так далее?..".
На краткое мгновение перед глазами встала принадлежащая ему некогда звёздочка с багровыми лучами, в центре которой был изображён пухлощёкий мальчик с кудряшками на голове. Вечная беготня по пионерским поручениям, сбор старых газет и ржавого металлолома, построения-линейки…
"Да уж. Октябрёнок, будь готов! Канэшна, дорогой, буду!..".
Мысленно плюнув и выкинув из головы несвоевременные воспоминания, рослый подросток тринадцати лет (а со спины можно было дать года на три-четыре постарше) поднялся на ноги. Глянул по сторонам, подметив встрепенувшуюся охрану, и раздвигая вымахавшую до середины живота густую траву с недовольно запищавшими в ней комарами, дошёл до своего неудачного проекта. После первых успехов в селекции картошки и помидоров с подсолнечником (в сторону увеличения размеров и улучшения вкуса), Дмитрий загорелся идеей живой изгороди. Вернее, не так. Ему захотелось вывести кустарник, ветки которого были бы прочны как железо (а лучше – сталь), с длинными шипами и могучей корневой системой. Ещё крайне желательно, чтобы получившийся "кустик" был хоть чуточку ядовит, и рос со скоростью бамбука… Посадить такую прелесть по берегам речных переправ и поперёк шляхов, по которым ходят в свои набеги крымчаки и ногаи – вот был бы им сюрприз, вот бы была радость!