На мгновение мне показалось, что Джона как раз в эту секунду обернулся и заметил Брук. Брэдли вновь схватил меня и склонил чуть не до пола. Кое-как высвободившись, я поискала глазами Джону, но его уже нигде не было.
Мелодия закончилась, и Брэдли проводил меня к стойке, заказав еще водки – и мне, и для себя: сразу несколько стопок, которые выстроились перед ним в рядок.
Стриптизерша, обслуживавшая Джону, сидела на одном из барных стульев и поглядывала на меня так, словно я пыталась вытащить у нее еду изо рта. На ломаном английском, зато очень громко, она рассказывала бармену, что ждет возращения клиента. Думаю, делала она это намеренно, чтобы я тоже слышала, что Джона ушел только на несколько минут.
– Мне нужно в дамскую комнату. Извини, – сказала я Брэдли и спрыгнула со стула, но он поймал меня за запястье.
– Следующий танец мой, не забудь.
Протискиваясь между веселящимися посетителями, я направилась в туалет. Все три кабинки оказались свободны. Умывшись холодной водой, чтобы не так горели щеки, я посмотрела в кривое зеркало, поправила майку и одернула неприлично короткую юбку.
Телефон ожил. Звонила Брук.
– Да?
– Чесси, возвращайся наверх! Здесь такая музыка – закачаешься! – прокричала она в трубку, хотя музыка звучала совсем не громко.
– Ты где?
– Наверху, естественно. Давай, поднимайся. Жду тебя у бара.
– Я потеряла Джону. Может, надо его найти?
– Джону? Зачем? Не надо. Я только что его видела. Он сам придет. Поднимайся!
С чего это Брук так понадобилась моя компания? Впрочем, я готова была ей подыграть, тем более что мне нужно было отделаться от Брэдли. В глубине души я надеялась, что у меня получится убедить Брук уйти – это заведение мне внезапно опротивело.
И я была готова позвонить Гэбриелу.
Я открыла двери и выглянула: в сторону от центрального коридора уходил другой, узкий и темный. На стене перед ним висела табличка, на которой на французском и английском было написано: «Вход запрещен».
Опустив на глаза маску, я пошла дальше. По обеим сторонам темного коридора, застеленного ковровой дорожкой, шли двери. Охраны на входе не было. Сюда, в частную зону клуба и так заходили только свои – те, кто хотел скрыться от посторонних взглядов.
Миновав три двери, я услышала за следующей приглушенный женский стон и под воздействием выпитого решила посмотреть, что внутри: я с силой пнула дверь, и она, распахнувшись, стукнулась о кирпичную стену.
К противоположной стене из гипсокартона Джона прижал темноволосую стриптизершу, которая обвила ногами его бедра.
Ослабив хватку, он наклонил голову в мою сторону, но не обернулся, и без того поняв, кто стоял на пороге.