Джона говорил низким, бархатистым шепотом. У меня подкашивались коленки. Он оттолкнул меня, обвел вокруг себя, снова привлек, запустил руки мне в волосы, провел пальцами вдоль позвоночника. Резко набрав воздуха в грудь, я сбросила его руки с моей изуродованной спины.
– Не смей прикасаться к шраму! – приказала я, надсадно дыша.
Джона замер. Гнев и растерянность смешались на моем лице. Назло мне он снова положил ладони мне на спину. Мои волосы накрыли его сильные руки, лаская кожу.
– Меня влечет каждый миллиметр твоего тела, – горячо прошептал Джона.
На танцпол вышли еще пары. Играя композицию Ланы Дель Рей «Рождены, чтобы умереть», пианист запел. Немного расслабившись, я положила голову Джоне на грудь.
Слова песни поразили меня. Я следовала ритму, силясь понять, о ком они – о Джоне или о Гэбриеле.
Джона взял меня за подбородок. Зачем он будил во мне такие чувства? Мои волнения растворялись в мелодии, танце, блеске его глаз. Я изо всех сил старалась держаться прямо, но мне это плохо удавалось – высокие каблуки вконец измотали меня.
Я все глубже погружалась в объятия Джоны, но это не приносило облегчения. Он затягивал меня, как зыбучие пески, и чем больше я сопротивлялась его власти, тем быстрее он поглощал меня. Не спрашивая, он подхватил меня на руки и провел ладонью вдоль каждой икры, избавив меня от туфель, а затем медленно опустил меня так, чтобы я босыми ногами встала на его ботинки и стала немного выше ростом.
– Ты нравишься мне любой. С распущенными волосами, с собранными, – шептал Джона, забавляясь с моими длинными локонами и убирая их с лица, чтобы они не закрывали глаза.
Левой рукой он гладил меня по щеке.
– С помадой и без помады на губах, – продолжал он, с силой проводя подушечкой большого пальца по моей нижней губе. – Глаза… Темные дыры… Красные тревожные огни… – бормотал он все тише, нежно целуя меня в закрытые веки.
Я глубоко, протяжно вздохнула.
– Он знает о тебе так мало… – прошептал Джона, покусывая мне мочку уха. – А я вижу тебя всю, полностью. Я до сих пор помню твой вкус…
Слова окутывали, убаюкивали меня. Рука вампира надежно защищала мою спину. Он потерся кончиком носа о мой нос. Не встретив сопротивления, он поцеловал меня в губы, и я робко ответила. По моей щеке сбежала предательская слеза. Я втянула теплый аромат Джоны, и он напомнил мне манящий запах согретого солнцем дерева.
Вампир осмелел и целовал меня все настойчивее. Внезапно к сладости его губ примешался металлический привкус. Моментально осознав, что произошло, я вырвалась. Мысль о том, что на его языке была кровь стриптизерши, вызвала у меня рвотный рефлекс.