Да и самого Шарля мало кто помнил таким радостным и оживлённым, как в дни после снятия осады.
– Я хочу праздника и хочу этот турнир! – возбуждённо говорил он каждому, кто имел хоть какое-то отношение к устройству встречи Девы и войска. – Хочу увидеть славнейшие гербы Франции на СВОЁМ ристалище! И хочу, чтобы Жанна тоже могла принять участие!
Дофин даже собирался организовать её посвящение в рыцари, чем вынудил мадам Иоланду рассказать, что Карл Лотарингский уже сделал это в своём замке.
– Почему же он не сообщил об этом? – удивился Шарль.
– Потому что это было всего лишь мнение Карла о никому не известной девушке. Оно не должно было повлиять на ваше, сын мой, – ответила герцогиня. – Он сообщил о её рыцарстве мне, предлагая самой решить, что с этим делать, и я рассудила, что вашему величеству никто не указ. Зато, с другой стороны, великодушный поступок герцога нам очень помог. Разве могли ВЫ произвести Жанну в рыцари до того, как она одержала такую славную победу?
– Нет, конечно!
– И правильно! Над вами смеялась бы вся Европа, окажись она самозванкой. Но великодушный поступок герцога позволил вашим военачальникам считать девушку в чём-то равной себе и, не теряя чести, следовать за ней…
– Я отправлю герцогу подарок! – воскликнул Шарль и шутливо погрозил герцогине пальцем: – Всё-таки вы большая интриганка, матушка – всегда всё знаете, а говорите мало!
– Вам достаточно только спросить, сын мой, и я готова рассказать всё, что и вам угодно будет знать.
– Кое-что угодно, – улыбнулся Шарль. Сегодня выражение «матушкиных» глаз его не раздражало. – Я никак не могу придумать, чем наградить Жанну. Подскажите, мадам, сделайте милость, вы ведь достаточно долго общались со всякими пророчицами и знаете, что они ценят более всего.
Мадам Иоланда неопределённо пожала плечами.
– Жанна – воин. Для неё, как мне кажется, посвящение в рыцари и было бы достойной наградой. Но, коль скоро это уже случилось, вы можете пожаловать ей серебряные шпоры…
Шарль задумчиво смотрел в окно.
– Золотые, – пробормотал он, словно пробуя слово на вкус. – Золотые шпоры, матушка… Я король, и имею право…
– Бесспорно.
Глаза дофина и герцогини встретились.
– Что вы имели в виду под этим «бесспорно»?
– Только то, что вы действительно король, мой дорогой.
– А вы, мадам, по-прежнему, моя драгоценная матушка…
* * *
Однако, ни вернувшееся расположение дофина, ни празднества, да и, что греха таить, ни проснувшееся в ней, чисто женское желание блеснуть новым – таким символическим – нарядом, не радовали герцогиню так, как радовало ощущение СВЕРШИВШЕГОСЯ!