Король ощерился.
– Вот как?! А насколько бОльшим королём я был бы не чувствуя постоянно виноватым себя? Ваш кислый вид, моя дорогая, виноватит меня всегда и во всём! Но сегодня, благодаря вашему же напоминанию, я отнесусь к нему действительно по-королевски – я не стану обращать на него внимания!
Мари спокойно посмотрела на мужа. Как же он низок в своём величии!
«Вы давно не обращаете внимания ни на что, связанное со мной», – подумала она. И, кажется впервые, эта мысль её не расстроила.
Между тем, герольд-распорядитель объявил о начале первого поединка. Мессир Николь Лов вызвал сразу четверых, и теперь пятеро рыцарей выходили на ристалище, разминая плечи перед боем на мечах.
Мадам Иоланда напряглась. Среди вызванных она увидела Филиппа де Руа.
– Это будет короткий бой, – послышался за спиной голос Танги дю Шастеля.
– Вы уже знаете, кто победит? – спросил кто-то из свиты.
– Мессир Лов, разумеется.
– Почему «разумеется»? – не обернулась герцогиня.
Дю Шастель ответил не сразу.
– Молодые люди вышли покрасоваться, – выдавил он, наконец, – а мессир опытный воин. Он не беден, но надел старые проверенные доспехи. К тому же у него испанский меч. Против такого красивенькие итальянские безделушки ничто.
– Разве король не запретил на этом турнире боевое оружие? – с деланным безразличием спросила её светлость.
– Король запретил побоище, мадам. А это будет благородный поединок.
Мадам Иоланде ничего не хотелось отвечать и она была очень благодарна дворянам из свиты, одни из которых принялись горячо возражать Танги относительно достоинств испанской стали, тогда как другие так же горячо его поддерживали.
Между тем, пятеро рыцарей уже отсалютовали мечами королю. Бой вот-вот должен был начаться, как вдруг де Руа повернулся к помосту герцогини и отсалютовал и ей с тем же почтением, что и королю. Именно ей – мадам не сомневалась – хотя другим могло показаться, что он приветствует Шарло, как господина, которому служит.
Восхищённые фрейлины за спиной принялись перешёптываться. А сама герцогиня, в начале своего замужества побывавшая на многих турнирах, вдруг впервые в жизни ощутила волнение, ничем не похожее на те переживания, которые приходилось испытывать до сих пор. Это новое было каким-то сладким, пьянящим до обморока, но совершенно лишающим возможности контролировать себя и притворятся равнодушной.
«Как хорошо, что Танги стоит за спиной и ничего не видит…», – пронеслась в голове лёгкая мысль, может быть, что-то когда-то и значившая, но только не теперь…
Бой, между тем, оказался не таким быстрым, как предрекал Дю Шастель. Двое из вызванных, действительно, сдались почти сразу, после того как получили по паре заметных ранений от мелькающего, словно молния испанского клинка. Но Филипп и господин Груанье, сражавшийся с ним по одну сторону, продержались против мессира Николя довольно долго. В конце-концов сдались и они, но поражение их позорным не выглядело.