– Нет.
– Лекарь?
– Нет… Мадам просила не беспокоить.
Рука Рене, уже поднявшаяся, чтобы толкнуть дверь, медленно опустилась. Как всё, однако же… странно.
– Что ж, доложите. Я подожду.
Он посторонился, пропуская фрейлину ко входу, но та, вместо того, чтобы просто войти, постояла немного в нерешительности, потом робко, будто боялась кому-то помешать, пару раз стукнула в дверь.
Только теперь, когда удивление окончательно разметало беспокойство, Рене почудились доносящиеся из покоев приглушённые голоса. «Если там не Танги и не лекарь, то, может быть, там Шарло, что было бы очень кстати», – подумал он. Прислушался ещё, но за дверью снова было тихо. А потом раздался голос мадам Иоланды – совсем не больной, а на удивление (опять странно!) высокий и звонкий.
– Кто там ещё?
Фрейлина, бросив виноватый взгляд, даже не на Рене, а куда-то, в район его локтя, скользнула внутрь.
– Сейчас, – прошептала она, когда вернулась. И теперь взгляд её не поднимался даже на локоть.
Рене спокойно сложил руки перед собой. Фрейлина, конечно, вела себя странно, но матушка, слава Господу, кажется здорова, и теперь ему нечего волноваться. Он сейчас войдёт, всё разъяснится… Какие могут здесь быть от него секреты, право слово?
Герцогиня сама открыла дверь и сделала приглашающий жест. Но в глаза сыну не смотрела.
– Вы больны, мадам? – спросил Рене, заходя внутрь.
– Да, что-то нехорошо.
Ответ прозвучал неуверенно. Так, как обычно звучат ответы, призванные заменить собой паузу, за которой скрывается то, о чём говорить не хотят.
– Надеюсь, ничего серьёзного? Мне показалось, что кто-то тут с вами… однако фрейлина уверяла, что это не лекарь. Или она солгала, чтобы не пугать меня?
Герцогиня как-то странно фыркнула, пробормотала: «Кому тут быть?» и отвернулась.
Рене осмотрелся. Кроме них, действительно, никого больше не было. В комнате горел всего один светильник. Пахло духами, всё было по-домашнему, кроме наряда самой герцогини…
– Так вы всё-таки собираетесь на приём?
– Нет… Нет, я никуда не иду… Хотела, но передумала… Я очень устала. Готова выслушать тебя, если что-то срочное… Но недолго, Рене, прошу! Весь этот шум днём так меня утомил…
Рене только собрался сказать, что ему хватит ответа всего на один вопрос – из-за чего Ла Тремуй может следить за Клод? Но взгляд, случайно брошенный в сторону, заставил его замереть. Прямо возле светильника, на столе, где фрейлины обычно ставили тазы для умывания и склянки с мазями и прочими женскими притирками, лежала пара перчаток. Мужских перчаток! Слишком щеголеватых для мессира дю Шастель и совсем уж неподобающих для секретаря, лекаря и любого другого мужчины из домашней службы, который мог бы находиться у герцогини в такое время.