Ла Тремуй замолчал. Всё, что хотел, он высказал. Если в своей голове мадам держала нечто подобное, она должна была понять – министру кое-что известно, и он, в любой момент готов предупредить короля. Так что теперь ей придётся предпринять какие-то меры, продумывать которые времени нет, а ошибки в поспешных шагах неизбежны. И Ла Тремуй эти ошибки не пропустит.
Если же мадам чиста в отношении дофина… Что ж, ей придётся хорошенько задуматься о том, что подобные мысли вполне могут прийти в голову тем, кому она поведала правду о Деве. Что тоже хорошо, поскольку внесёт известную долю недоверия в те сплочённые ряды, которыми она окружила и себя, и Шарля, и эту свою Жанну.
– Вы говорите это всё, опираясь на какие-то известные факты? – сдавленно спросила герцогиня.
– Только предчувствия, ваша светлость. Но за долгие годы службы я научился относиться к ним серьёзно. Слишком памятны ещё те дни, когда рыцарей, поддерживающих его величество, можно было пересчитать по пальцам. Сейчас их тысячи… и, слава Господу, что это так… но насколько почтительна их поддержка? Пока я вижу только всеобщее поклонение Деве… Король сейчас благодарен. Но, когда то же самое заметит и он… Боюсь, мадам, тогда мои предчувствия оправдаются в полной мере.
Ла Тремуй изобразил лицом нечто среднее между отеческой печалью и недоумением – почему, дескать, так плохо складывается Чудо Господнее? Но старания пропали даром, мадам Иоланда смотрела в пол перед собой, прикрыв глаза и ничем не выдавая собственных мыслей.
– Вы молчите? – спросил он, почти ласково. – А я так надеялся… Я думал, что Вы разубедите меня… Последнее время от многого, что происходит, я отдалён, и обратился со своими сомнениями к вам, как к человеку сведущему… Но теперь чувствую, что на душе стало ещё тревожнее…
Всё шло, как по маслу! И в глубине той самой, якобы растревоженной, души министр ликовал.
ОНА МОЛЧИТ!
Значит, уже задумалась и пока не находит, чем отвечать! Что ж, понять можно – намёк был достаточно прозрачным, а учитывая, что с этой стороны, да ещё и от него, мадам удара не ждала… «Не стану торопить, пускай как следует осознает», – великодушно подумал Ла Тремуй. Но герцогиня уже привела в порядок мысли и подняла на Ла Тремуя взор ещё более холодный, чем обычно.
– Я молчу только потому, что мне не в чем вас переубеждать, господин Ла Тремуй. Дева пришла от Господа. Пришла к его величеству. И сила её убеждённости в цели своей миссии такова, что герцоги всей Европы не в состоянии внушить ей иное. Если вы действительно обеспокоены тем, про что говорили, то можете больше не беспокоиться. И, уж конечно, не вздумайте беспокоить этими глупостями короля. Но, если вы преследовали какую-то иную цель, то она так и осталась мне неясна. Простите, пока за всем этим просматривается лишь попытка очернить нашу Деву, но смотреть на подобную попытку можно только, как на государственную измену. И первым, кто так посмотрит, будет наш король, настроения которого, как вы верно заметили, мне сейчас известны лучше, чем кому-либо ещё.