Всё…
Дыхание оборвалось. И где-то внутри разбилась девочка, так и не перелетевшая через овраг…
– Что значит, покаялась?!
Бэдфорд не верил своим ушам.
Буквально накануне выехал из Руана по неотложным делам, всего на пару дней, уверенный, что ничего в его отсутствие не случится!
Правда, в дороге ему донесли, что девица подписывать обвинение отказалась, из-за несогласия со всеми его пунктами, но это было не страшно. Герцог просто подумал, когда вернётся, вызвать к себе судейских, чтобы втолковать им, как следует вести себя дальше. Не то наделают новых глупостей, вроде той, с отравленной рыбой… Этот Кошон слишком ретив, слишком хочет возглавить местную епархию, так что, чего доброго, ещё к пытке прибегнет… Хотя, нет, он ведь знает, кем является эта девица, не посмеет… Но тем он и опасен. Оттого, видно, и пытался девчонку отравить, что ничего другого не смеет…
И вдруг такая новость!
– Вы что же хотите сказать, она всё подписала?!
Секретарь де Ринель молча кивнул.
Бэдфорд грузно поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, принялся ходить по комнате, соображая, чем эта новость может обернуться.
– Ваш родственник постарался? – обронил он секретарю, который приходился Кошону зятем.
Тот не ответил.
Впрочем, ответа и не требовалось, и так было ясно, что никому другому…
– Епископ уверяет, что на обвиняемую подействовало присутствие его величества, – вмешался в размышления голос де Ринеля. – А ещё её испугала возможность применения пытки.
Бэдфорд замер. Присутствие короля? С чего вдруг, если ещё зимой Кошон уверял, что его величество лучше не пускать на заседания и делать это с подчёркнутой демонстрацией того, что чистую душу невинного дитя оберегают от колдовского влияния еретички?! Хотя, с тех пор многое переменилось. Да и кардинал Винчестерский вернулся из Лондона слишком раздражённым. Мог и он настоять на присутствии… Но почему всё сделалось за спиной самого Бэдфорда, без его ведома и как раз в те дни, когда он уехал из Руана?!
Надо срочно возвращаться и выяснить, что за дела они там пытаются провернуть?!
– Какое сегодня число? – спросил Бэдфорд.
– Двадцать шестое, милорд.
– А когда она подписала заключение?
– Двадцать четвёртого, вечером. Вчера она надела женское платье и выслушала приговор.
– Какой приговор?! – вскинулся Бэдфорд. – Его что, уже огласили?!
– Да, милорд. Суд признал девицу Жанну виновной в еретических заблуждениях и приговорил её к…
Секретарь полез в бумаги, чтобы процитировать точно, и, как показалось Бэдфорду, возился целую вечность.
– Вот, нашёл! «К вечному заточению на хлебе страдания и воде скорби».