Клод попятилась.
– Ну, здравствуй, дитя, – улыбнулся ей Кошон.
Отодвинул засов на решетке и вошёл внутрь. При этом Клод показалось, что он не вошёл, а выполз из тёмной пещеры, как тот самый дракон, который жил когда-то возле Домреми. Лиловое епископское облачение переливалось холодными оттенками даже в теплом оранжевом свете факела, а сапфировый перстень на руке выстрелил голубыми искрами, словно раскрывшийся глаз чудовища.
– Ты меня помнишь? – спросил епископ. – Мы с тобой уже встречались, верно?
Клод молча кивнула.
Ужас постепенно отступал – тот, острый, который возник сразу. Но, вместо него оставалась какая-то ноющая заноза в душе, как будто ей уже сказали, что все надежды, которыми Клод жила последние дни, никогда не оправдаются… Впрочем, девушка почему-то не сомневалась, что противный епископ затем и пришёл, чтобы это ей сказать.
– Хорошо, – снова улыбнулся Кошон. – Хорошо, что не нужно напоминать тебе о нашей встрече. Ты тогда так убеждённо говорила о том, что Жанна истинная Божья посланница, чуть ли не ангел. И я так хотел в это поверить! Но… Вот теперь сама же Жанна тебя и опровергла. Два дня назад она отреклась от своей прежней жизни и надела женскую одежду вместо той, еретической, которую поклялась не снимать, пока её миссия не будет исполнена. И я скорблю всей душой…
– НЕТ!
Клод показалось, что она крикнула, но, судя по тому, как наклонился к ней епископ, как повернул голову, прислушиваясь, это был только шепот.
– Что, что? – переспросил Кошон. – Прости, я не расслышал, что ты сейчас сказала.
– Жанна не могла такого сделать, – раздельно произнесла Клод.
– Тем не менее, сделала.
Кошон неторопливо перегнулся за решётку и втащил внутрь узел, который принёс его помощник.
– Вот её мужская одежда. И это при том, что английский король будет вот-вот коронован в Париже. Но ты должна радоваться, потому что мирской суд, за проявленную, наконец, покорность и раскаяние проявит к Жанне мягкость. Её объявят помешанной и заточат, конечно… Но она, по крайней мере, будет жить. Хотя и не так славно, как жила при дворе.
Клод напряжённо смотрела епископу в лицо. Зачем он всё это говорит? Чего хочет от неё? Ведь он чего-то хочет, раз пришёл сюда и даже принёс одежду Жанны, как доказательство… Хочет, чтобы она тоже отреклась? Или испытывает? Ждёт, что она дрогнет, отступит… что признает – да, чудес в этом мире не случается, потому что нет на земле никого настолько чистого и безгрешного в делах и помыслах, кто способен сотворить чудо для других, или сам стать таким чудом! Он уже сломил чем-то злобным Жанну, а теперь подбирается и к ней, Клод, потому что осталась только она одна… Последнее доказательство, что по образу и подобию… Или нет, не так! Он хочет жертвы! И жертвы самой страшной, потому что уверен – никто добровольно не отдаст себя на заклание!