Страх пополз по городским улицам. Молчаливые жители бродили вдоль городских стен, подобно призракам, с надеждой поглядывая на солдат гарнизона. Те же, в свою очередь, напуганные не меньше обывателей, как слухами, так и тем, что видели сами через бойницы, смотрели с такой же надеждой на улицу, что вела к центральной площади. Ведь если городские старшины примут решение сдать город, именно по этой улице пойдёт процессия с ключами…
Колдовства боялись все.
И, как раз в день накануне сдачи, странная волна безысходной тоски накрыла жителей Труа с головой. Не сговариваясь, все они сошлись возле собора, где, во время молитвы, на епископа Труасского снизошло вдруг озарение и благословение Господнее на то, чтобы открыть ворота.
– Вы же понимаете, что в любом другом случае ОН от этих стен камня на камне не оставит, – шепнул потом усталый епископ серому от страха командиру гарнизона, имея в виду дофина. – Сдадимся, лучше, ему на милость. Я слышал, эта… скажем так, Дева мародёрства и резни не допускает… Вдруг обойдётся. Но вы, сударь мой, о своих людях всё-таки позаботьтесь…
Несчастный командир тяжело сглотнул.
Полночи он провёл на городской стене, наблюдая за приготовлениями французского войска, опытным глазом оценил серьёзность намерений и, поразмыслив немного, собрал свой гарнизон в оружейной, подальше от любопытных глаз, где предложил всем, у кого есть семьи и какие-то обязательства перед жизнью, переодеться в гражданское, чтобы завтра затеряться в толпе.
– Сам я давал клятву своему герцогу и не могу её нарушить. Но вас не попрекну. Эта девка, похоже, на самом деле ведьма…
– Вчера отец Ричард говорил, что скоро всеми будет править Антихрист, – снова прохныкал младший из мальчишек, свисающих из окна. – Матушка целый день плакала… Я боюсь…
– Не бойся. Смотри!
Площадь перед собором давно заполнилась молчаливыми горожанами. Жанна, на которую взирали с затаённым ужасом, даже не пыталась им улыбаться, чувствуя напряжение, ползущее перед ней, словно свинцовая туча. Она не сразу заметила монаха, стоявшего на паперти и кропящего вокруг святой водой с исступлением фанатика, но, когда заметила, остановила коня и отряд, со странным выражением на лице следя за тем, как истово начал монах крестить воздух перед собой и бормотать молитвы. Его закатившиеся глаза казались слепыми, что только усиливало впечатление, будто на паперти священнодействует некий пророк.
Жанна спешилась.
В тот же миг глаза монаха ожили. Глядя на девушку с библейской суровостью, он громогласно возвестил:
– Перед ликом церкви ответствуй, ангел ли ты или демон, посланный нам на погибель? И, коли демон, изыди, убоявшись крестного знамения!