Сейчас этот человек его убьет. Ну и пусть. Димка улыбнулся, ноги подкосились.
-Да стой же ты.
Мальчик почти и не почувствовал, как его подняли и перенесли на кровать.
Троглодита зовут Егором. Вернее, Егором – угрюмым, глупым и сердитым бомжом, - он бывает до тех пор, пока не становится Валечкой. Валечка обыкновенно сидит на кровати, таращась в стену и меланхолично пожирая крыс. Порой он начинает петь песни с детского утренника или кричать отвратительным голосом: «Я – Валечка». А еще Валечка бьет Димку, накрепко привязанного к стене за лодыжку. Бьет всегда, когда появляется. С остервенением. Ни за что.
Есть здесь нечего, кроме крыс и того мяса, что лежит в холодильнике.
В холодильник Димка заглянул на второй день пребывания у Егора и Валечки. Там лежал разрубленный на куски человек. Заиндевелая голова с набитым снегом ртом таращилась остекленевшими глазами из морозильника. Остальное части лежали внизу в лужицах черной крови. Димка даже не понял, женщина это или мужчина. С этого момента мозг мальчика неотступно сверлила мысль: кто же убил человека из холодильника? Егор или Валечка?
Егор ничего не ест и, наверное, давно умер бы от голода, если бы не Валечка, который пожирает крыс.
А у Димки нет своего Валечки. Мальчик заплакал, зашевелился в своем уголке.
-Егор.
Позвал с опаской: вдруг сейчас перед ним не Егор, а Валечка? Бородач покосился на мальчика.
-Егор, я хочу есть.
Рыдания подступили к горлу жестким, колючим комком.
-Отпусти меня, Егор.
Троглодит поскреб ручищей бороду, каркнул:
-Зомби сожруть.
-Пусть сожрут! Пусть!
Зомби – не страшно. Даже Валечка – не страшно. Страшно есть крыс.
Мальчик перегнулся, желудок скрутило, как тряпку, но рвоты не было.
-Наверху еда…- пробормотал Егор.
-Да, конечно, - затараторил Димка лихорадочно. – Там еда, Егор. В магазинах, в супермаркетах. Колбаса, хлеб, консервы, сосиски, конфеты…
На каждое наименование продовольствия желудок мальчика отзывался коротким рыком, как какой-нибудь зверек.
-Коньфеты, - причмокнул Егор.
Димка прекратил перечислять знакомые продукты.
-Да, Егор, да! Там конфеты! Много-много! Сосательные и шоколадные. И батончики. Сколько хочешь!
-Коньфеты, - по подбородку Егора потекла слюна.
Он поднялся. Сердце Димки забилось, как пойманный карась. Неужели, отпустит?
Егор полез под кровать, загремел какими-то железками, зашуршал пакетами. На подошве левого ботинка – большая дыра, сквозь которую просвечивает голая пятка.
Троглодит вынырнул, обвешенный пыльной паутиной. В руках - моток телевизионного кабеля.