Не было исключено, что этот каменный туннель мог быть где-нибудь прерван шахтой, которую когда-то просверлила вода. Моя осторожность оправдалась. Свет фонаря вдруг косо упал на скат. Я поднял фонарь вверх и тут увидел перед собой глубокую трещину, которая достигала неизвестно каких глубин.
Я осторожно переступил эту каменную ловушку и очутился в большой пещере. Землю покрывали обломки породы. Ниши, освещенные снопом света, бросали черные тени, так что создавалось впечатление, будто повсюду зияли отверстия в недрах скал. Одна из стен образовала как бы перегородку.
Осветив ее, я остановился как вкопанный и закричал от ужаса.
Перед собой я увидел… человеческие ноги, одетые в белые носки! Так обувают людей для погребения.
Должен признаться, что подобное открытие в неизвестной пещере, погруженной в вечную тьму, настолько меня поразило, что по коже пробежал мороз.
Однако минуту спустя я собрался с духом, сделал шаг вперед и хорошенько осветил перегородку.
И снова был изумлен: на земле лежал… Олег! Мое оцепенение длилось всего несколько секунд, затем я с криком бросился к нему.
— Олег, Олег, что с вами?
Геолог открыл глаза, вскрикнул и, прежде чем я успел опомниться, быстро ударил по фонарю. Тот погас и покатился куда-то во тьму. Вслед за тем Олег вскочил и закричал:
— В чем дело!? Кто тут!?
— Это я…
— Ух, — вздохнул геолог, — ну и напугали же вы меня!..
— А вы меня. Я вас принял за мертвеца.
Краткий разговор развеял обоюдное заблуждение.
Накануне, когда Олег осматривал узкий проход в шахте, он нашел несколько обломков породы, которые из-за врожденной пытливости или просто любопытства положил к себе в сумку. Когда же потом такую же породу нашел около разрушенного сруба, понял, что она-то и была предметом исследований его деда. Обнаружив ее, он решил с самого утра исследовать подземный ход. Добравшись, наконец, до большой пещеры, он тщательно осмотрел стены и в конце концов пришел к выводу, что не ошибся. Им овладела невыразимая радость, но затем наступила реакция: появилась усталость. С наслаждением, которое человек ощущает после удачного завершения дела, он прилег отдохнуть, снял сапоги, положил их под голову вместо подушки и заснул…
— Больше всего меня напугали ваши белые шерстяные носки, — признался я, едва удерживаясь от искреннего смеха… — Так, а теперь выкладывайте правду, — потребовал я, — что вы, собственно, нашли?
Олег осветил кусок породы, заблестевшей при свете фонаря, как темное серебро, взвесил его в руке и затем четко произнес:
— Молибден!
— Молибден? — повторил я, охваченный удивлением.