Человека, далекого от литературного творчества, не впечатлили бы результаты ее труда — семь перепачканных страниц со вписанными между строк словами. Смятые листы бумаги, усеявшие пол вокруг стола, превосходили число исписанных, по крайней мере, в три раза. Жаклин чувствовала себя как после генеральной уборки. Однако по ее виду нельзя было сказать, что она полностью удовлетворена работой. Ей предстояло проделать большой путь, но подобное начало было не такое уж плохое. Жаклин сильно потянулась, пока ее мускулы не заныли, и решила побаловать себя ужином в гостинице. Печенье давно все вышло, и в желудке образовалась бездонная пустота.
Она не предполагала, что было так поздно. В ресторане задержалось только несколько обедающих. Официантка заверила ее, что хотя некоторых из блюд уже нет, но еще осталось немного бифштексов по-бургундски, и они очень хороши на вкус. Или, может быть, креветки а-ля горный лавр? Жаклин остановилась на бифштексе, заказала вино и расслабилась.
В тот момент, как официантка поставила перед ней тарелку, в зал влетела Молли.
— А, вот вы где! — воскликнула она.
— Я здесь, — согласилась Жаклин.
— О, дорогая! — Молли плюхнулась на стул и уставилась на нее.
— Я могу уйти, — предложила Жаклин. — Только разрешите мне сначала поесть, я умираю от голода.
— О, нет, я не имела в виду… Я звонила вам, но вы не отвечали…
— Я работала.
— Я так и думала и не хотела беспокоить вас, но я полагала, что вы должны знать…
— В чем дело, Молли? — терпеливо произнесла Жаклин.
— Здесь был человек. — Глаза Молли расширились так, что вокруг зрачков стали видны белки глаз. Она была похожа на испуганную овечку. — Он был ужасен! Тому пришлось попросить его уйти. Он продолжал пить! Я предложила ему меню, но он разбросал листы по полу и продолжал пить. А затем он начал говорить про вас ужасные вещи, Жаклин!
— Это, должно быть, кто-нибудь из тех, кого я знаю, — заметила Жаклин. — Он назвал себя?
— Ему не нужно было этого делать, я его знаю; он останавливался здесь прошлой весной, и, конечно, я читала его книги.
Жаклин выпрямилась.
— Джек Картер?
— Да, он. Он вел себя вполне прилично в первый раз — я хочу сказать, что он довольно сильно напивался и тогда, но он не… Он назвал вас лгуньей, и обманщицей, и… а-а-а… потаскушкой.
Жаклин усомнилась, что он ограничился только «потаскушкой», не употребив несколько уточняющих определений. Его словарь был намного изобретательнее.
— Куда он направился? — спросила она и откусила кусочек бифштекса. Тот был восхитителен.
— Не знаю. Том попросил его уйти, и он… он ушел.