Усевшись на софу и задрав ноги на стол, где уже стояла чашка чая, она с удовлетворением поразмышляла над событиями вечера. Город, по крайней мере, его самая мускулистая часть, был твердо на ее стороне. Не то чтобы она хотела добиться такого эффекта, когда зашла в «Элит»; этого вовсе не было у нее на уме. (Вид самодовольного благочестия на ее лице мог бы толкнуть О’Брайена на ядовитый комментарий.) Как Жаклин и ожидала, они все знали, что она остановилась в гостевом коттедже; ее эскорт даже не сбился с шага, проходя мимо входа в гостиницу. Теперь, когда жители Пайн-Гроув осознали все разнообразие неприятностей, которым Жаклин могла подвергнуться со стороны приезжих, они перестали сплетничать за ее спиной, а грудью поднялись на ее защиту.
Конечно же, они сомкнули бы свои ряды и направили объединенные усилия против нее, если бы она атаковала одного из них. У Жаклин не было намерения совершить подобную ошибку, но вопрос о том, кто подпадал под категорию «своих», все еще был не совсем ясен. В нее не входил Сен-Джон. Банда из «Элит» рассматривала его как изнеженного слабака; он был мишенью для нескольких грубых шуток. Джан была аутсайдером и определенно не принадлежала к их компании. Том и Молли… Трудно сказать. Том не якшался с «грубыми» элементами, но он должен знать многих из них, так как вырос в Пайн-Гроув. Что до Пола Спенсера, то его не было в баре ни в первом, ни во втором случае, когда Жаклин осчастливила это заведение своим присутствием, но она подозревала, что это место не было так уж ему незнакомо.
О Джеке Картере она даже и не вспомнила. Его персона не была запятнана ни малейшим налетом рыцарства; он поднимал руку на официанток, избивал жен и нанес оскорбление половине женского населения Манхэттена. Хотя кто предостережен, тот вооружен, и Жаклин знала, что она была намного быстрее Картера, особенно когда он пьян, что случалось с ним постоянно.
Однако его неожиданное появление и бешеная ярость убедили Жаклин в том, что Брюнгильда не была единственным разочарованным кандидатом, кто мог затаить против нее злобу. К тому же Брюнгильда была «в окрестностях», когда Катлин пострадала от тех несчастных случаев. А знал ли ее Джек Картер? Писем от него не было, но это и неудивительно. Вероятно, он не мог писать. Его книги были надиктованы целой группе страдальцев-секретарей. Мог ли его гнев, вызванный тем, что он упустил возможность написать продолжение, основываться на чем-то еще, кроме его обычного параноидального состояния?
Возможно, нет. Жаклин не могла придумать причину, по которой другой писатель хотел бы смерти Катлин. Убить ее, чтобы самому написать продолжение ее книги… Такой мотив был не только нереальным, а просто притянут за уши.