Зеркало моды (Битон) - страница 133




Обо всем этом Баленсиага мог бы рассказывать долго, однако он, как всегда, немногословен. Принципов у него всего несколько, но они довольно жесткие. Вот, к примеру, один из них: даже самый талантливый модельер не может сделать женщину шикарной – таковой она должна быть сама. Он также не считает, что шик связан с каким-то сиюминутным веянием. Если, по его словам, женщина весьма courci (непереводимое испанское слово, что-то вроде «умная, но стеснительная»), то можно, конечно, подобрать ей соответствующие друг другу сумочку, платье и платок; выглядеть она будет аккуратно и вместе с тем вульгарно, то есть едва ли так, как ей бы хотелось.

Баленсиага также полагает, что модница не будет элегантной, если не выберет одного-единственного модельера. А модельер этот, дабы не изменять себе, должен бежать подальше от нескончаемой суеты и завистливого шепота Вандомской площади.

Когда Баленсиагу спрашивают, чем, по его мнению, должна обладать настоящая утонченная дама, тот в шутку приводит слова Сальвадора Дали о том, что элегантная женщина – всегда довольно неприятная особа. Но Баленсиага проводит разницу между дамой элегантной и шикарной: для него нынешние элегантные дамы – это шикарные кокотки прошлого, только с налетом респектабельности.



С точки зрения Баленсиаги, прежняя жизнь уже не вернется. Для того чтобы сравняться в красоте с дамами начала века, у сегодняшних женщин попросту недостаточно или вовсе нет времени. Мы живем совершенно в ином мире. Одна эпоха завершилась с окончанием Первой мировой войны – изящная эпоха, когда правили Ворт и Дусе. Потом наступила эпоха шика. Как утверждает Баленсиага, это случилось благодаря Мадлен Шерюи, которая не столько ввела новую моду, сколько добавила в уже существующую пикантности, пластичности и, как следствие, блеска. Следующему этапу положила конец Вторая мировая война.

При этом Баленсиага, как и Диор, уверен, что дизайнер обязан подчиняться духу времени; модельеру нельзя идти против своей эпохи – наоборот, он должен посредством установившейся моды суметь донести до людей свою идею. Он должен чувствовать потребности женщин, видеть тот образ, к которому они в данный конкретный момент тяготеют. Сам Баленсиага, перед тем как приступить к новой коллекции, думает не о том, что он хотел бы дать людям, а о том, что сейчас жизненно необходимо. Конечно, его творения все равно пропущены через призму твердого, несгибаемого испанского нрава; таким образом, из мимолетного рождается нечто крепкое и устойчивое, и преходящее обретает долголетие.