— По крайней мере, это придаст некой изюминки, — пробормотал миллиардер.
Данное высказывание порадовало её, пока на следующий день первым, о чём распорядился миллиардер, было встать лицом к стеклянной стене, отделяющей его кабинет от остального офиса.
Серенити часто заморгала.
— Ч-что?
— Ты меня прекрасно слышала, — когда он говорил, его тон был мягким, и лёгкая улыбка играла на губах. Но его глаза были абсолютно серьёзны, и Серенити поняла, что сама того не ведая, семенит за ним.
Она встала лицом к стеклянной стене, и дрожа всем телом, ждала его следующих указаний. Снаружи административный отдел занимался своей рутинной работой, и никто из них даже не догадывался, что происходило практически у них под носом.
Ох.
Она припала лбом к двери.
— Она не заперта, — выдохнула Серенити.
Виллем выгнул бровь.
— И?
Она вновь вздохнула.
— Но что, если кто-то войдёт?
— А кто-нибудь, когда-нибудь пытался это сделать без стука и последующего разрешения?
Отрицательно качая головой, она всё же пролепетала:
— Но что, если?
Виллем встал позади Серенити, и её голос тут же стих, когда он сжал её талию.
Он наблюдал, как она сглотнула, и всё, о чём он мог думать, каково это будет увидеть, как она проглатывает его сперму. Медленно её голова повернулась, ловя взгляд Виллема, который даже не пытался скрыть свою безудержную жажду владеть ею.
— Виллем.
Услышав, как сладкая, идеально сложенная Серенити шепчет его имя, убило напрочь весь его самоконтроль. С отчаянным рыком он набросился на её губы, практически причиняя ей боль. Он вжался в её попку, придавливая всем своим весом к стене, и расположил её ладони на холодную стеклянную поверхность.
Хныкая в знак протеста, когда миллиардер оторвался от поцелуя, она практически вскрикнула, когда он припал губами в её шее и жадно присосался к пульсу, отбивающему безумный ритм. Он так сильно сосал, будто хотел выпить её кровь, и она стала извиваться, не смотря на свои же протесты.
— Н-не оставляй отметин.
Но её миллиардер только засмеялся, и продолжил именно это и делать. С ней такого ранее не случалось, но она была не идиоткой, и знала, какие будут последствия, и Серенити пыталась вырваться из его хватки, думая как же она сможет объяснить такие следы.
— В-Виллем, н-нет.
Но миллиардер остановился только тогда, когда на её шее красовалась явная красная отметина.
Серенити с осторожностью прикоснулась к тому месту.
— Ох, Виллем.
В его голубых глазах плясали собственнические огоньки.
— Ты моя.
Серенити прикусила губу, прежде чем открыть правду, что она всегда была только его. Всегда. С самого первого дня, когда он заговорил с нею четырнадцатилетней, часть её души уже знала, что обрела кусочек рая.