– Правда? – тон его был весьма учтив, однако думал он о своём. Глаза его вновь обратились к увядшему листу.
– Да, и я, бывало, спрашивала его так же, как вас, нравится ли ему быть священником.
Сидящий под деревом человек грустно улыбнулся.
– И что же он вам отвечал?
– Ах, он, разумеется, всегда говорил, что да, но часто добавлял, что не стал бы оставаться им ни минуты, если бы не стихи радости.
– Если бы не – что? – преподобный Пол Форд оторвал взгляд от листка и с интересом взглянул на оживлённое личико Поллианны.
– Ах, ну это папа их так называл, – засмеялась она. – Конечно же, в Библии они так не называются. Но это все те, в которых говорится: «радуйтесь и веселитесь», «радуйтесь, праведные», «да радуются и веселятся», «да веселится» и всё такое. Ну, вы знаете, их очень много. Однажды, когда моему папе было совсем невмоготу, он решил их сосчитать. И их оказалось целых восемьсот штук!
– Восемьсот штук!
– Да! Восемьсот стихов, которые велят нам радоваться и веселиться! Именно поэтому папа и называл их «стихами радости».
– Вот, значит, как!
На лице священника появилось несколько странное выражение. Взгляд его упал на первую строку библейского текста, с которого он собирался начать свою проповедь: «Но горе вам…»
– Выходит, ваш отец очень любил эти «стихи радости»? – пробормотал он.
– О да! – с воодушевлением кивнула Поллианна. – Он говорил мне, что в тот самый день, когда он решил их сосчитать, ему тотчас стало легче! А ещё он говорил, что коль скоро Бог взял на себя труд целых восемьсот раз повторить нам, чтобы мы радовались и веселились, то наверняка Ему угодно, чтобы мы хотя бы иногда это делали! И папе стало совестно, что прежде он так мало радовался! Но начиная с того дня, когда он их сосчитал, они всегда служили ему утешением. Ну, например, когда дамы в благотворительном комитете принимались грызться, как собаки… Ну, то есть, когда между ними возникали определённые разногласия, – поспешила уточнить Поллианна. – А ещё папа рассказывал, что именно благодаря этим стихам он придумал нашу игру. Конечно, для меня игра началась с костылей, но для него – со стихов радости!
– И что же это, позвольте узнать, за игра? – поинтересовался священник.
– Это игра, в которой требуется во всём находить радость! Как я уже сказала, для меня она началась с костылей.
И снова Поллианна рассказала свою историю. На этот раз ей повезло встретить по-настоящему внимательного и благосклонного слушателя.
Вскоре они с пастором вместе, держась за руки, спускались с холма. Лицо Поллианны сияло. Она любила поговорить, а священник всё расспрашивал и расспрашивал её обо всём на свете: и об игре, и о папе, и о её прежней жизни и прежнем доме на Западе.