Он сочувственно покачал головой. Профессор-зоолог увидел, как дикое животное являет признаки бесспорной сообразительности: уронив голову на лапы, оно признается в сокровенном и постыдном желании стать самым большим и самым сильным зверем в лесу.
— А вот я хотел бы быть Маризой, — заметил он.
— Маризой?
— Я имею в виду в другой, будущей жизни.
Я уставилась на него, пораженная его признанием. Да что это за человек, в самом деле?
— А вы знаете о богинях? — осторожно спросила я.
— Богинях? Как Венера? Диана?
— Да, но я подразумеваю других — из более древних мифов, о которых почти ничего не говорят. Об Эвриноме, Нут, египетской богине неба, или Намму, о которой можно узнать из легенд шумеров. Они, по представлениям древних, создали мир.
— А, это как в теории Роберта Грейвза о Белой Богине?
— Да не теории. Существуют доказательства, что в доисторические времена люди веровали в верховную богиню. Ее образ присутствует во всех устных легендах. — Я замолчала, ожидая, что он вот-вот зевнет от скуки. Но ничего подобного не произошло. Он внимательно слушал меня.
Я помешала лед в фужере и поудобнее вытянула ноги. Я начала успокаиваться.
— Однако, что остается для меня полной загадкой, — продолжала я, — так это то, как мужчины могли поклоняться всемогущей богине и при этом в течение многих десятилетий держать в подчинении женщин. И даже теперь в газетах можно прочесть об избиениях жен или про то, что мусульмане снова пытаются напялить на женщин паранджу, а в Афганистане женщины подвергаются клиторотомии. Все это заставляет меня думать, что держать нас в угнетении — это естественный закон жизни. Может, такова наша формула ДНК (или чего там еще), что мы во веки веков обречены на униженное существование. И наша судьба так же не зависит от нас самих, как и у тех насекомых, которых я упорно рисую.
Он закинул вверх голову, глаза его были задумчивы.
— Но если было время, когда люди верили в могущественных богинь, значит, не существует закона природы, по которому с женщинами следует обращаться как с существами низшего порядка, разве не так?
— То есть?
— Это доказывает, что общество может круто меняться в своем развитии, а следовательно, мужчины вовсе не запрограммированы тиранить женщин бесконечно. Просто они занимались этим в течение того промежутка времени, о котором известно нам, а именно — последних шести тысячелетий. — Он поднял свой фужер в знак приветствия. — Так выпьем за следующее тысячелетие.
— Звучит чарующе. Хотелось бы верить в это.
— Посмотрите, например, какой переворот произошел в умах американцев в вопросе о положении негров. Всего тридцать лет назад о них говорили как о неполноценной расе, а теперь избирают мэрами.