и прикончу его, хотя нет, ведь он предупреждал нас, чтобы мы не ходили в
город, чёрт».
- Эй, подожди, - закричал Вадик. – Вуаль снимать необязательно…
Но было поздно. Немой крик застрял в глотке герцога. Отшатнувшись от
кровати, Вадик машинально перекрестился.
- Боже, - сказал он. – Если ты есть, забери меня отсюда.
- А тебя разве не предупредили, что я немолода? – удивилась Клава, слезая
с кровати. – На прошлой неделе мне исполнилось семьдесят пять.
Заскулив, Вадик попятился к выходу из спальни. Принцесса была… нет, это
невозможно описать словами. Сказать, что она была лысой, носатой и с усами
это значит - ничего не сказать. Самое сильное впечатление на Вадика произвели
усы: такой ужас он видел только раз, в каком-то порнографическом журнале
для престарелых извращенцев.
20
В два солидных прыжка Вадик преодолел расстояние, отделявшее его от
выхода из спальни и, сбив с ног двух любопытных гвардейцев,
подглядывающих в замочную скважину, бросился бежать, оглашая дворец
нечленораздельными воплями.
- Куда же ты, любимый, - закричала принцесса, бросившись вслед за
молодым мужем. – Иди ко мне, я вся твоя.
Герцог бежал.
С архитектурой дворца он был знаком весьма смутно, тем более, что бежал
он практически в полной темноте (чадящие факелы не в счёт). А во дворце
начало твориться чёрт знает что. Учинённый Вадиком и его женой переполох,
разбудил престарелого короля Вольдемара, которому спросонья почудилось,
что начался очередной заговор.
- Всех повесить, всех, - кричал он, швыряя в гвардейцев личной охраны
плюшевыми подушечками. – Я приказываю утопить восстание в крови, не
щадить никого: ни женщин, ни домашних животных.
А Вадик бежал. Бежал, падая, путаясь в каких-то занавесях, сшибая по
дороге непонятных людей. Всё вертелось, кружилось в хороводе дьявольского
танца, а перед глазами стояли рыжие ужасные усы принцессы. Как он очутился
в подземелье дворца, Вадик даже сам, спроси его кто, не смог бы точно
ответить. Возможно, свернул случайно в темноте или подсознательно вёл себя в
этом направлении, но так или иначе, от принцессы ему убежать всё-таки
удалось.
Пока удалось.
В подземелье было на удивление светло и совсем не сыро. Аккуратная
красная дорожка вывела Вадика в странное помещение, разбитое на тесные
клетки, в котором он сразу узнал родные сердцу тюремные камеры,
напоминающие далёкое, словно из другой жизни КПЗ, куда его не раз сажал