- Тип-тип? – переспросил Вадик. – А что это такое?
Но монашек ему не ответил, сосредоточенно извлекая из своей коробки всё
более жуткие предметы, среди которых легко можно было узнать скальпель и
хирургические зажимы.
- Э, мужик, ты кто такой? – внезапно прорезавшимся басом спросил Вадик,
пятясь к стене.
Монашек удивлённо на него посмотрел.
- Извини, брат, - сказал он. – Но ты хочешь стать монахом Линь-шао или
нет?
- Хочу, - несколько неуверенно ответил Вадик.
- Ну, тогда тебе не о чем волноваться, - заверил его монашек, доставая из
своей коробки трепанационную пилу.
- А это для чего? – снова занервничал Вадик.
- Этим, - монашек любовно погладил зловещую железяку, – мы тебя сейчас
обреем.
- А это не больно?
Монашек выглядел растерянным:
- Больно? – переспросил он. – А разве ты не воин?
- Ну, воин, - ответил Вадик, судорожно сглотнув.
Зубы у него уже не стучали, вместо них теперь дрожали ноги.
- Сядь, - скомандовал монашек.
Вадик подчинился.
И…
Было совсем не больно, видимо, монах не раз занимался подобным делом,
и был своего рода профессионалом.
- А зеркало у вас есть? – спросил Вадик, ощупывая руками лысую, как дыня
голову.
- А зачем тебе оно? – удивился монашек.
- Ну…- начал, было, Вадик, но не нашелся что ответить.
- Так, ну что ж, - сказал монашек, – в общем, обритие это так,
формальность, а сейчас мы приступим к главному обряду нашего монастыря,
без которого он немыслим.
- То есть? – не понял Вадик. – Разве это не всё?
- Конечно нет, - ответил монашек. – Сейчас мы сделаем тебе тип-тип.
Ловким движением руки он достал из вороха своих жутких инструментов
здоровые ножницы.
27
- Тип-тип? – переспросил Вадик, мертвенно побледнев.
- Ага, - подтвердил Монашек. – Главное, всё сделать быстро, без лишней
мороки и тогда будет совсем не больно. В общем, снимай штаны, брат…
***
Жуткий душераздирающий вопль потряс покои монастыря Линь-шао. Так
могли кричать лишь черти в Аду у Яммы, случайно опустившие хвосты в
кипящую смолу с грешниками. Не разбирая дороги, гном бросился на крик,
сразу сообразив кому он может принадлежать. Но настоятель сам привёл
трясущегося, словно в лихорадке, лысого герцога Анаша Шейна и с призрением
подтолкнул его к выходу из монастыря.
- Ты, - холодным тоном сказал он. – Позор монастыря Линь-шао.
После чего резко развернувшись, Пу Син скрылся в своих покоях, дабы
через медитацию восстановить расшатавшиеся нервы.
- Ну что ж, приятель, - гном по-дружески похлопал Вадика по плечу. – Не
быть тебе монахом. Но ничего, мы что-нибудь ещё придумаем…
У входа в монастырь, под сакурой, сидел злой как морской ёж Муха, с