было самое время придумывать жалкие и оскорбительные каламбуры на чей-нибудь счет). Отделение не сильно отличалось от классной комнаты: в центре общей территории были два огромных стола для занятий. С одной стороны, кропотливо вырезая буквы из журналов, за ним располагался мужчина лет сорока с зачесанными назад редеющими волосами. Ножницы точно следовали краю буквы «Р», которую он вырезал. По другую сторону стола чернокожая женщина с бритой головой писала в дневнике самым мелким почерком, который Бобби когда-либо видела, как будто бы она поставила перед собой цель написать самые маленькие буковки. Микроскопические записи заполняли целые страницы.
За следующим столом пациент помоложе, парень немногим старше их, испытывал приступ раздражения, и медсестра спокойно пыталась образумить его, пока он топал ногами.
— Что ж. — Доктор Кан остановила их у двери боковой комнаты. — Бриджит действительно не покидает своей комнаты, поэтому вам придется увидеться с ней там.
— Все здорово, — проговорил Кейн, не смотря на то, что выглядел взвинченным. Бобби чувствовала его ладонь, раскаленную докрасна на ее коже. Доктор Кан открыла дверь спальни, внутри ее было темно — занавески задернуты. Сжав челюсть и цепляясь за руку Кейна, как за спасательный круг, Бобби вошла в тень.
Потребовалось время, чтобы глаза Бобби привыкли к темноте. Плотные шторы свисали над единственным окном, пропуская лишь полоски грифельно-серого света по бокам. Бобби могла лишь представить приблизительные очертания предметов в комнате — односпальная кровать, пустой стол под окном, единственный пластиковый стул, функциональный шкаф. Словно пытаясь разглядеть образ в ночи, она только со второго взгляда увидела фигуру в комнате.
Бриджит сидела, вжавшись в угол, где кровать встречалась со стеной, поджав колени к подбородку — точно так же, как Бобби, согнувшись, сидела в туалете в том сне. Только белки ее глаз были видны сразу. Она выглядывала из-под завесы сальных каштановых волос, спадавших на плечи. Бобби задалась вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как она видела солнце — ее лицо было призрачно бледным с огромными кругами вокруг впалых глаз.
— Привет, Бриджит, это твои посе… — начала доктор Кан.
— Вы вызывали ее, не так ли? — невнятно проговорила Бриджит. Было трудно определить ее возраст — с одной стороны она выглядела осунувшейся, старше своих тридцати лет, но в то же время она казалась напуганной маленькой девочкой, свернувшейся в клубок на кровати.
Глаза Бобби округлились, и она еще сильнее сжала руку Кейна. Он крепко держал ее в ответ.