Свобода. Подчинение. Слова, которые не могли быть использованы вместе. Они были взаимоисключающими, но каждый раз, когда Виктория открывала свой рот, чтобы возразить, он наполнял его едой.
Он продолжал кормить и ласкать ее, пока она не стала извиваться на стуле. Ее кожа была горячей и упругой, ее щель мокрой и сливочной. Макс знал о ней все. Он с точностью изучал Знакомых, и ее в частности. Это было его миссией, охотиться на тех, кто бросал вызов Совету. Он знал, Знакомые страстно желали, чтобы их трогали и хорошо кормили. Его подход был необычен, и это застало ее врасплох. Они обычно пытались подчинить ее через совокупление, не пытаясь подчинить через ухаживание.
Скоро ее живот был полон, от чего обычно ее клонило ко сну. Но не сегодня ночью. Горящее вожделение в ее венах, сдерживало ее ото сна. Но она все еще была вялой. Уступчивой. Макс поднял ее и отнес в ее комнату, и она была не в состоянии возражать. Она хотела почувствовать его внутри себя, так же, как хотела дышать. Но она была не дурой. Мягко сказанными словами, Виктория ограничила его силу.
Его улыбка сказала ей, что он почувствовал то, что она сделала. Это была не просто улыбка, а одна из тех, которая обещала, что она заплатит за это.
Это только разгорячило ее.
Макс поставил ее на ноги, и повернул, чтобы она не смотрела на него. Ожидание пульсацией прошло вниз по ее спине, заставляя ее дрожать и поверхностно дышать. Крепким, неоспоримым захватом ее шеи, он толкнул ее вперед, пока она не наклонилась вниз лицом в постель.
- Макс?
В тот момент, когда он отстранялся, его зубы в соблазняющем знамение царапали ее плечо, и прежде чем она смогла моргнуть, ее руки были завязаны у нее за спиной.
- Каково черта? - ее сердце забилось в панике. Она не могла поверить, что он так быстро двигался. Ее никогда не связывали. Неожиданное чувство беспомощности напомнило ей тоже, что она чувствовала, когда Дариус стоял посреди смертельного водоворота магии, и она могла только наблюдать, бесполезная.
- Нет! - дико боролась Виктория.
- Тише котенок. - Его большое тело накрыло ее, теплым телесным одеялом. С руками по обе сторону от ее головы, он уткнулся в нее щекой, голос его был хриплее, чем обычно, - Я не сделаю тебе больно. Никогда.
- Я . . . Ты . . .
- Ты не можешь ограничить мою силу, - пробормотал он, - Ты сильна, но не на столько.
- Мне это не нравиться, Макс. - ее голос был жалобным шепотом.
Затем одна его рука поднялась с матраса. Она почувствовала, что он что-то делает напротив изгиба ее задницы, прямо перед тем, как она услышала медленный скрежет его опускающийся молнии. К ее удивлению, возбуждение, которое умерло, снова обрело жизнь.