Одновременно, с той целью, чтобы создать для русских обстановку поспешности, Хохваген после одного-двух месяцев пребывания в тюрьме, должен будет заявить о своем желании перевестись в другую тюрьму в американской зоне. К сожалению Хохвагена, его письмо не попало в контрразведку, как это было предусмотрено планом, и им занялись обыкновенные офицеры по денацификации.
Когда он понял, что их интересует главным образом обвинительная сторона дела и что он попал таким образом в новую, еще более опасную для него ловушку, то, не раздумывая, решил бежать. Явившись к Хеттлю и желая возвысить себя в его лице, заверил своего шефа в том, что завербован советской контрразведкой и что его дела идут так, как всем им хотелось. Затем они засели за подготовку различных вариантов дезинформации для советских органов контрразведки.
Дальнейшие события развивались в обстановке крайней нервозности и подозрительности. Видя, что замысел не оправдался и все его расчеты рухнули, Хохваген, тем не менее, под напором своих шефов, должен был однажды сказать, что пора действовать.
При этом он рассчитывал лишь на случайную удачу. Тут-то и нагрянули в город М. и Химмельрайх Эльза, и Вайтман Францль, и Вайс Генрих, и еще кое-кто.
Но, как потом выяснилось, американцы проявили наглую хитрость даже к своим друзьям. Объявив разведкам своих союзников о начале операции «Добыча», они не торопились с вводом своей агентуры, а когда увидели, что многие агенты друзей потерпели провал, заподозрив что-то неладное, вообще приостановили дальнейший ход операции.
Хохвагену показалось, что шеф Си-Ай-Си и Хеттль подозревают его в двойной игре.
На встрече с доктором Хеттлем Хохвагену было предложено немедленно перебираться в Западный Берлин по той причине, что его работа в Вене считалась безысходно проваленной.
По всему поведению Хохвагена чувствовалось, что он сломлен и если развязал язык, то из тщетной надежды на то, что судьба может еще раз отнестись к нему благосклонно.
— Ознакомьтесь с этим досье, этот тип становится опасным, — обратился ко мне Федчук, как только я переступил порог его кабинета, куда пришел по вызову. — Готовьте по делу активные мероприятия.
Он подошел ко мне, посмотрел на меня в упор и продолжал назидательно:
— Только не горячитесь, не спешите. В нашей профессии осторожность — не трусость, а высшая форма храбрости.
Федчук сел снова. Я подошел к нему, и он передал мне довольно тощую папку с надписью: «Резидент. Контакты с советскими военнослужащими».
— Берясь за дело, прежде всего попытайтесь отчетливо представить себе весь ход событий, кроющийся за скупыми строчками документов, — говорил Федчук, внимательно глядя мне в глаза. — Вживайтесь в дело, ищите объяснения всему тому, что пока еще не совсем ясно. Домысливайте и стройте версии, а принимать решения будем вместе.