Теперь надо постараться всех этих «художников» и «продавщиц картин» держать в руках, и самому направлять дальнейшее развитие событий.
Вечером, вызвав меня к себе, Федчук попросил подробно рассказать о встрече с Ингой и внимательно просмотрел доставленные мною материалы.
— Что ж, — сказал он, — первый шаг сделан. Ковальчук утверждает, что Инга просматривала его тетради, и это действительно так. Теперь он будет нам помогать…
Федчук усмехнулся и поднял палец:
— Но я не думаю что она только посмотрела в тетради, а допускаю, что даже сделала несколько снимков. Ковальчук об этом не догадался. Вот, почитайте его заявление. Он, кажется, обвиняет вас в легкомыслии…
И он передал мне несколько листов, заполненных показаниями Ковальчука.
Читая их, я был не в силах сдержать улыбку:
— Это верно, — сказал я, возвращая бумаги, — так и должно было казаться со стороны. Я же принял ее, как старую свою знакомую…
— Хорошо, хорошо, — одобрил Федчук, — главное, действовать безошибочно и не забывать о своих благородных целях. Все хорошо, что хорошо кончается…
На улице шел дождь. Он барабанил по оконному карнизу. По серым стеклам бежали струйки, и сквозь них, как в тумане, виднелись огни города.
Федчук подошел к окну. По тротуару пробегали прохожие, кутаясь в плащи, блестящие от дождя.
— Вон как льет, — сказал он, — вы бы переждали немного.
— Ничего, не растаю, — пошутил я.
— Пленки с отпечатками сдайте на экспертизу. Пусть официально подтвердят полную их идентичность актом. А дальше…
— Я знаю, мы уже обсуждали.
— Ну что ж, желаю успехов.
Несмотря на дождь, Вена жила своей шумной жизнью. Сияла огнями неоновых реклам, окнами ресторанов, витринами магазинов. Звенела хмельными мелодиями скрипок, аккордеонов. Заливалась смехом, свистом и газированным желудевым пивом.
По смутно освещенному бульвару сновали и женщины с сигаретами в зубах.
Ковальчук уже спал. Я осторожно прикрыл дверь в спальню, сел к письменному столу, задумался…
Несмотря на то, что все шло нормально, по плану, я все же волновался за исход дела.
Зарницкий проживал в Первом районе Вены, где всякие операции союзников были запрещены. Задерживать его можно было только в советских районах города. Но от посещения советских районов Вены он настойчиво уклонялся. К тому же, брать Зарницкого надо было негласно, чтобы его арест советскими властями не стал достоянием посторонних.
Поедет ли он со мной, в моей машине? Нет, нет и нет!
Как же заманить его в нашу зону и взять без шума и без свидетелей?
Забот у меня было много, и дни проходили быстро. Да и Инга не заставила себя долго ждать. Она появилась у нас ровно через неделю и уже с порога бросила мне упрек: