- Друзьями? - с горечью спросила Таня, - Это значит, мы будем видеть друг друга и говорить "Привет, как дела?". "Привет, Сергей, у тебя все в порядке?". "Привет, Таня, а ты как?". Мы будем улыбаться и говорить, что можем обратиться друг к другу, "если что". Hо только это "если что" не даст мне назвать тебя Сереженькой, а ты уже никогда не будешь называть меня Танюшкиным. "Если что" не позволит мне прикоснуться к тебе так, как я этого хочу. Hа что мне такая дружба, скажи?
Я представил нарисованный Таней образ. Вот я вижу, как она идет мне навстречу: "Привет" - "Привет". Я вижу ее глаза - друг. Глаза, которые всегда были открыты и полны понятного только мне тумана, когда мы занимались любовью. Теперь эти глаза будут чужими. Hе тронь! Друг - это тот, кто всегда поможет в трудную минуту, друг - это тот, на которого можно опереться, кого можно похлопать по плечу и сказать: "Молодчина".
Только не будет этого. Мы станем обходить друг друга стороной, испуганно здороваясь издалека, если не успели избежать взглядов, стыдясь каждой случайной встречи. Такие вот друзья.
Я не заметил, как взял ее руку в свою. Тепло тонких пальцев, которое я давно уже не ощущал, но еще не успел забыть. Мне захотелось прижаться к ним губами, но я сдержался.
- Может, нужно время? - вдруг вырвалось у Тани, но она тут же поправилась. - Хотя к чему я... Такое никогда не оживает.
Она пытливо взглянула в мои глаза, и в ее взгляде я прочитал испуг и ожидание. Ее рука безвольно повисла в моей, такая женственная и невероятно родная. Слезы катились по ее лицу, но она не замечала их.
Господи, если можешь, даруй ей прощение от боли, дай эту боль мне. Я ее заслужил, но никак не она. Ты же справедлив, Господи, не позволяй страдать невинным, я тебя умоляю!
Больше не в силах сдерживать себя, я обнял Таню.
- Прости меня... Прости, - повторял я.
Еле заметный запах ее любимых духов, от которых я уже отвык, ее длинные волосы, колышущиеся на ветру и ласкающие мои щеки едва осязаемыми прикосновениями, знакомое теплое дыхание, обжигающее мне шею - я вдруг только сейчас окончательно понял. Все это уйдет навсегда, и виноват в этом буду я. Уйдет все настоящее, неподдельное, на что мне давался шанс, и который я упустил.
...Она проходит в комнатах бесшумно,
Всегда свою преследуя мечту,
Влюбляется внезапно и безумно,
И любит ведьм, и любит темноту...
- Таня, прости меня... - прошептал я и принялся целовать ее в шею, лоб, щеки.
Еще несколько мгновений она молчала словно в трансе, а потом неожиданно отпрянула и, взглянув на меня глазами полными слез, спросила: