Глава 20. Вернувшийся из Сибири
На следующее утро Амалия и Луиза уехали в Черниговскую губернию – искать Егора Домолежанку. Долгой дорогой молодые женщины обсуждали слова Петра о том, что Луиза Леман велела сделать для нее третий ключ от башни. Этот третий ключ добавлял делу таинственности, потому что он пропал и нигде не объявился после убийства, но он – по крайней мере пока – никак не помогал разрешить вопрос о том, кто же именно убил француженку.
– Можно считать доказанным, что ваша мать сделала ключ от башни, чтобы иметь возможность прийти туда и застать врасплох Мокроусова и Надежду Кочубей, – рассуждала вслух Амалия, – потому что трудно представить себе иное объяснение. Скорее всего, она действительно явилась в башню, когда ее там не ждали, а дальше, вероятно, события вышли из-под контроля, и вы помните, чем все закончилось…
Луиза уныло кивнула. В последние дни она мало ела, выходила к столу с красными от бессонницы глазами и вообще выглядела не самым лучшим образом. Она явно переживала куда сильнее, чем пыталась показать, но когда Амалия заводила речь о том, что они в любой момент могут закончить поиски и вернуться в Петербург, в ответ баронесса фон Корф всегда слышала тихое, но решительное «нет».
– Мне ужасно стыдно, – удрученно промолвила девушка. – Я отрываю вас от семьи и заставляю заниматься делами, которые касаются только меня… Но если бы вы знали, госпожа баронесса, как я вам благодарна! Потому что без вас я бы не сделала и десятой части того, что мы сумели сделать вместе…
– Мы еще ничего не сделали, – возразила рассудительная Амалия. – Мы до сих пор не знаем, кто же именно убил вашу мать. Возможно, Домолежанка сумеет сказать нам что-то новое. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться…
Егор Домолежанка жил с женой и детьми на хуторе, который, не погрешив против истины, можно было охарактеризовать словами «богатый» и «процветающий». Вылезая из коляски, Амалия окинула взглядом дом, сад, фруктовые деревья, живность во дворе и мельком подумала, что если преступление может принести прибыль, то перед ней был в некотором роде пример того, как подобное возможно. «Впрочем, – тут же одернула себя Амалия, – за это процветание хозяину пришлось заплатить лучшими годами жизни, которые он провел в Сибири». Краем глаза она заметила, как Луиза побледнела под загаром и опять судорожно вцепилась в свою сумочку. Баронесса фон Корф и сама не могла объяснить себе, отчего сейчас это ее так рассердило. «Ведь Егор не убивал ее мать. Чего же она боится? Нет, все-таки дядюшка был прав: если хочешь найти правду, нельзя позволить себе быть слабым…»