– Я все-таки не думаю, чтобы Надежда Илларионовна сумела найти кого-то еще, – подала голос хозяйка дома. Амалия живо обернулась к ней. – Понимаете, в деревне все на виду, и если бы она заплатила кому-то за убийство, люди сразу бы заметили, как у кого-то завелись лишние деньги.
– Дело даже не в этом, – хмуро отозвалась баронесса фон Корф. – Надежда Кочубей хотела, чтобы убийство соперницы выглядело как несчастный случай. Убийство в башне выглядит как угодно, только не как несчастный случай. И оно практически прямиком привело к главным подозреваемым, а цель несчастного случая – скрыть, что убийство вообще имело место.
Егор Домолежанка посмотрел на свою странную гостью с невольным уважением.
– Я вижу, вы разбираетесь в этих делах, сударыня… Прошу прощения, госпожа баронесса.
– Тут нечего разбираться, и так все ясно, – ответила Амалия. – Вам известно, что Надежда Кочубей сошла с ума?
Егор и его жена переглянулись.
– Значит, точно она француженку зарезала, – объявила Наталья. – Сергей Петрович все же не таковский был человек, чтобы так со своей женщиной поступить. Зарезала и всех заставила за свой грех расплачиваться, но бог все видит. Покарал он ее, когда она была уже уверена, что все ей с рук сошло.
У Амалии на языке вертелся вопрос: «Вашего мужа он тоже покарал, надо полагать, раз он понес наказание за чужое преступление?» – но она сдержалась. Восстанавливать против себя хозяев сейчас было вовсе ни к чему.
– Вспомните, пожалуйста, господин Фиалковский говорил вам что-нибудь определенное про нож, которым зарезали мадемуазель Леман? – спросила Амалия.
– Да ничего такого, – подумав, ответил Егор. – Он только велел мне сказать, что я выбросил его в болото.
– К попелюхе, – добавила Наталья, недобро щурясь.
– И где вы его взяли? То есть не вы, конечно, а…
– Да, сударыня. Мне велели сказать, что я его купил. Хорошо, что у меня не спрашивали, где именно, – добавил хозяин.
– Насколько я понимаю, нож все же нетрудно купить, разве нет?
– Да у меня в ту пору денег совсем не было, чтобы что-то покупать, – признался Егор. – Но меня, к счастью, никто не спрашивал. С них довольно было того, что я во всем сознался. В Сибири, конечно, тяжело было, но другие люди живут, так что я тоже привык. Люди попадаются самые разные – и кто казенные деньги растратил, и господа разные… Я грамотный, но там стал читать столько, сколько никогда раньше не читал. Вроде и фантазии, книжки эти, – продолжал Егор, любовно глядя на книжные переплеты, – а прочитаешь иногда что-нибудь, и на душе легче становится. И самое странное, что герои-то все выдуманные, и ты понимаешь, что на самом деле их вроде как никогда и не было, но воспринимаешь их как близких знакомых. Читаешь и видишь, с кем мог бы подружиться, а к кому и на версту бы не подошел. А женщины попадаются такие, каких в жизни и не встретишь – и красавицы, и умницы, и все, что угодно. Совсем как вы, госпожа баронесса, – простодушно заключил он.