В разгромленном караване местных тем временем царила откровенная паника. Детский и женский плач перемежался с криками раненых. Кто-то хаотически перемещался между опрокинутыми повозками, будто сомнамбула, кто-то лежал под ними, кто-то уже успел свалить на приличное расстояние (правда, почему-то в сторону поля, а не леса, что было бы куда разумнее).
Сергей действовал в темпе. Любого встреченного мужчину он приводил в чувство либо порцией мата, либо вразумляющим пинком, после чего заставлял помогать раненым. Тем, кому требовалась перевязка, он старался помогать сам, не дожидаясь подмоги. Языковой барьер в этом деле практически стерся, потому как основную роль играло то, что старлей действовал так, как будто имел право командовать. И ему повиновались.
Точно так же действовали и остальные, так что уже буквально минут через пятнадцать паника в разгромленном караване более-менее улеглась. Однако поднялся ажиотаж совсем иного вида, когда на помощь подоспела Эрин.
Реакция местных на жрицу смерти оказалась по меньшей мере неожиданной.
Присутствовавшие дети с плачем кинулись, но не от нее, а к ней, моментально облепив Эрин и что-то наперебой голося. Народ постарше — и женщины, и мужчины, причем даже седые старики — почтительно кланялись, старались коснуться и вообще всячески выказывали свое почтение.
Девушка улыбалась, говорила что-то успокаивающее, а потом с явным сожалением отцепила от себя налипшую детвору и тоже принялась помогать раненым. С появлением Эрин всеобщая деятельность приняла значительно более спокойный и упорядоченный характер.
Вяземский переходил от одного раненого к другому, пока не наткнулся на придавленную куском разломанной телеги женщину. Старлей напряг силы, но сдвинуть увесистую деревянную балку получалось плохо.
Сергея кто-то окрикнул сзади и попытался отодвинуть в сторону. Вяземский хотел было отмахнуться, но оттаскивали его на редкость упрямо, заставив в итоге обернуться.
Первое желание — дать нахальному аборигену табло за препятствование оказанию первой помощи, быстро улетучилось, когда разведчик углядел в этом самом аборигене молодую светловолосую девчонку.
— Чего тебе? Не мешай, — отмахнулся было старлей, но потом сообразил, что произнес это на русском и кое-как продублировал на местном.
— Я хотеть помогать.
— Да не поднимешь ты эту… Стоп.
Сергей замер. И вовсе не от того, что ему предлагала помощь какая-то девчонка. А от того, что сделала она это пусть и с сильным акцентом, но на русском языке!
— Откуда ты знаешь…
— Пожалуйста. Надо торопиться.
Без сомнения, это был именно русский язык — Вяземскому вовсе не показалось. С сильным непривычным акцентом, не идеальный, но определенно обычный нормальный…