— Но что потом? — спросил Брустер.
— Несколько минут назад до нас дошли сведения, что управляющие компьютеры в Ванденбурге полетели.
— Мы думали, это сбой соединения, — включился в разговор другой старший инженер. Брустер предполагал, что его зовут Тобиас.
— Но? — потребовал Брустер. В деле слишком много «но».
— Похоже на вирус, — допустил Тобиас.
На Фликинджере имелась гарнитура, соединяющаяся с главным сервером. Он покрепче прижал к уху динамик. Даже с внутренними коммуникациями возникли проблемы. — Система раннего предупреждения на Аляске накрылась, — сообщил он.
Брустер остановился на полушаге. — Почему? — Этого просто не может быть.
— Сигналы с половины наших спутников искажаются до неузнаваемости, — доложил еще один инженер.
— Что насчет ракетных шахт и подводных лодок?
— Связь пропала, — доложил Тобиас.
Для инженеров это лишь проблема интеграции систем: технический сбой, трудность, которую в авиационной промышленности называется ННВ. Неизвестность неизвестных величин. Неприятности, всплывающие при запуске любой сложной системы. Большинство из них ожидаемы. Но всегда случаются проблемы, которые немыслимо предугадать. Кроме предсказания, что они в принципе возможны.
С всемирной сетью коммуникационных систем случилась как раз ННВ, как говорят военные «техническая середина».
— Боже мой! Вы говорите, что страна полностью открыта для атаки? — ужаснулся Брустер.
Главный инженер посмотрел на остальных и кивнул. — Теоретически, нас уже могли атаковать, а мы и не в курсе.
— Кто такое сотворил? Иностранная держава? Или хакер-подросток у себя в гараже?
Фликинджер покачал головой в недоумении. — Не получается отследить вирус. И выявить источник.
— Ничего подобного мы раньше не видели, — добавил Тобиас. — Он продолжает расти. Изменяться. Словно у него собственный разум.
Брустер двинулся к стеклянной стене энергетической лаборатории. На тестовом стенде покоилось гуманоидное туловище, грудная клетка открыта, видна пара энергоблоков, лабиринт электронной схемы и сервоприводов. Техник-лаборант в белом костюме изучал данные анализа частотного спектра. Провода от нескольких тестовых устройств змеились в кибернетическое устройство.
Для техника все предельно ясно. Все они работали сверхурочно, но рано или поздно он пойдет домой, возможно, к жене с детишками. Холодное пиво, душ, ужин, а потом занятие любовью. Брустер почувствовал себя бесконечно далеким от простого и ясного существования. С каждой звездочкой, пришпиленной к погонам, он делал гигантский шаг прочь от нормальной жизни.
— Я не понимаю, — обратился он к инженерам. — Этого просто не может быть!