После перерыва он отвел Петренко в сторонку. Разглядев погоны, шофёр обратился по-солдатски:
— Слушаю вас, товарищ капитан.
— В армии служили? — спросил Надеинский.
— До октября сорок первого. Я оконтуженный весь, а на личность — здоровый.
Надеинский попросил его передать встречу с незнакомцем в степи во всех подробностях.
— Опять следователь! — вздохнул Петренко. — Я могу сказать. Он подошел ко мне… Ну, обыкновенно подошел. Говорит: эй, браток, ты здешний? Я говорю: здешний. А я сразу щувствую, как будто меня по голове…
— Так уж сразу?
— Ага, — отозвался он вполне серьезно. — Он мне: в какой стороне военный городок? Я говорю: не знаю. Тут он меня, товарищ капитан, послал.
— Куда послал?
— А подальше. Интеллигентно сказать — в три этажа.
— Так, товарищ Петренко. Честно, без хвастовства, могли вы тогда подумать, что этот человек — только что из немецкого расположения, с парашютом?
— Очень свободно. Меня ровно кто по голове. Стоп, думаю…
Они поговорили еще немного, и на прощанье Петренко вдруг молвил, вздохнув:
— Эх, мне бы на следователя выущиться.
— Пока воевать надо, товарищ Петренко, — сказал Надеинский. — Ваша работа важная и чистая. Да, чистая. Вам не надо в человеческой грязи копаться.
Что осталось от беседы с Петренко? Почти ничего. Разве только одно словечко: «браток». Словечко возможное только в устах человека, который отлично, до мелочей, знает наш разговорный язык.
Из автобазы Надеинский поехал в военный госпиталь. Машина шла сперва по набережной, потом по шоссе вдоль берега. Дивные горы охватывают город полукольцом, прижимая его к реке Светлой. Как раз там, где южный конец подковообразного хребта выходит к Светлой, на скатах, над обрывами стоят белые здания курорта «Красный богатырь», теперь заполненные ранеными.
В коридоре Надеинского встречает женщина средних лет, — невысокая, широколицая. Крепко, по-мужски, жмет руку:
— Майор Талызина, — отступает на шаг и: — Женя? Неужели Женя?
Кинулась к нему, поцеловала в щеку, подтянувшись на носках, затормошила, засыпала вопросами. Он смотрел на нее во все глаза. Та же Зина Талызина, только крупнее и черты лица расплылись немного. Рядом с ней виделась ему Тося Петелина. Они всегда были вместе в школе.
Зина привела его в свой кабинет, включила электрический чайник. Не сразу Надеинский смог приступить к делу.
— Зина! Не имеешь представления, где госпиталь двести тринадцать?
— Это не наш номер, — сказала она.
— Я знаю.
— Двести тринадцать! Постой! Этот госпиталь расформирован. Ну да! Часть его, видишь, к немцам попала. На Украине. Нам кое-что из их имущества передали.