– Только в порядке самообороны или с целью пресечения угрозы для других людей.
– Знаю, читал рапорты. О превышении полномочий или самоуправстве речи нет.
Они помолчали.
– Ты как девка, Фролов – и хочется, и колется… Что решил?
– Если честно – не знаю.
– Я так и знал. Коркина жаль?
– Есть такое дело.
– Ты по службе встречаться с ним будешь. Думаешь, я каждого опера из районных отделений к себе приглашаю? Мне что, заняться нечем?
– Не думаю.
– Тогда решай – здесь и сейчас. Второго случая может не представиться.
– Можно подумать?
– Даю пять минут. Иди в коридор, вернешься – о решении доложишь.
Андрей вышел. Мысли в голове путались. Что решить? Он посмотрел на часы. К операм привык, к райотделу, к Коркину. Расставаться жаль, но и расти хочется, настоящим сыщиком стать.
Ровно через пять минут он вошел в кабинет:
– Я согласен.
– Рад за тебя. Возвращайся к себе в отдел, служи. Пока приказ начальство подпишет, несколько дней у тебя есть. Завершай дела, подчищай – «хвостов» не оставляй.
– Слушаюсь.
Андрей вышел из здания и обернулся. Думал ли он, что ему придется ходить сюда на службу? И мечтать не мог. Сначала постовой, потом опер. А впереди – МУР, учреждение прославленное. Граждане уважают, уголовники боятся.
Он посмотрел на часы – пять часов вечера. В отделение идти смысла уже нет: пока он доберется, в уголовном розыске уже никого не будет.
Решил идти к Валентине. Один важный для себя вопрос он сегодня решил, надо и с личной жизнью разобраться.
Он прождал у дома девушки битых два часа, потом поднялся на этаж и позвонил в квартиру. Никакого ответа. Андрей снова вернулся во двор и уселся на скамейку.
Прошел час, другой… Видно, не суждено им сегодня встретиться.
Андрей поднялся и пошел домой. Мало ли: на работе задержалась, к подруге зашла – она человек свободный. Но в душе он ощущал досаду.
Утром, после планерки Андрей дождался, пока опера разойдутся по делам.
– Каюсь, Василий Федорович, грешен!
– Согласился? Зря! Опыта в отделе набраться надо было. В МУРе сыщики опытные, ты у них на подхвате, на побегушках первое время будешь.
Видно было, что начальник сожалеет о выборе сотрудника. Приказа еще не было, но оба понимали, что Андрей работает в отделе последние дни.
– Ладно. Иди, просмотри все дела, подчисть «хвосты», чтобы операм не пришлось после тебя доделывать.
Андрей прошел к себе, достал из железного ящика тоненькие картонные папки и стал листать.
День прошел в писанине, беготне по экспертам за заключениями.
А на третий день пришел приказ о его переводе. И Андрей и Коркин знали, что он будет, но для оперов он стал полной неожиданностью – как гром среди ясного неба.