Беспорядка в квартире, который мог бы указывать на поиски какой-то вещи или предмета, не было, да и деньги, лежавшие в шкатулке на видном месте, оказались не тронуты. Короче, были неясности, потому дело и попало в МУР.
Андрей закрыл картонную папку.
– Что скажешь? – увидев его движение, спросил сыщик.
– На первый взгляд – самоубийство.
– А на второй? – хитро улыбнулся Арапов.
– Убийство. Причем убитый поцарапал руки или лицо убийцы. Он понял, что его пришли убивать, но было уже поздно, прозвучал выстрел.
– Так-так, продолжай.
– Убийца забрал перстень, скорее всего – старинный и дорогой – и ушел.
– Почему ты считаешь, что перстень был старинный?
– Что-то я не видел в магазинах перстней с бриллиантами. Я не знаю, сколько они стоят, но полагаю, что дорого. Сами посудите: война закончилась недавно – какая ювелирная фабрика или Гостиный двор во время войны будут принимать и исполнять заказы на перстни с бриллиантами? Тут бы уцелеть, выжить.
– Похоже на правду, – согласился Арапов, все это время с интересом следивший за рассуждениями Андрея.
– Убийца был хорошо знаком с убитым.
– Почему ты так решил?
– В противном случае его бы не пустили в квартиру. А если бы убийца представился работником ЖЭКа или какой-то другой службы, убитый не пустил бы его дальше коридора, и, значит, он не сидел бы в кресле, а лежал бы на полу.
– А если его убили в коридоре и перенесли труп в кресло?
– Где следы волочения, капли крови на ковре? Кровь, по данным экспертизы, только на одежде убитого и на кресле.
– Разумно. Вывод?
– Надо искать убийцу среди знакомых убитого Тищенко. И еще: почему исчез только перстень? Убийца наверняка знал о нем, видел или предполагал, где убийца его хранил, иначе бы он перерыл все вещи в его поисках. Перстень должен стоить очень дорого, скорее всего – это фамильная ценность. Или с ним связана какая-то тайна.
– Ну, насчет тайны – уже лишнее. Книжек в юности начитались? Насчет старинного и дорогого перстня – принимается как версия. То, что убийца из круга знакомых убитого, – тоже. В логике вам, молодой человек, не откажешь. А вот ответьте мне на такой вопрос – почему уголовники оперативников мусором называют?
Вопрос был неожиданным, и Андрей почесал затылок:
– Наверное, чтобы задеть, обидеть. Мусор – это ведь что-то ненужное, хлам.
– Логично, но неверно. До революции предтеча нашего нынешнего учреждения называлась Московский уголовный сыск, или МУС. Отсюда, от этой аббревиатуры, – мусор.
– Понятно. – Андрей слегка растерялся. Надо же, сколько работал, а не знал.
– Уголовный розыск не вчера появился и основан не Декретом от пятого октября тысяча девятьсот восемнадцатого года, а намного раньше, еще при царях, – продолжил сыщик. – Раньше говаривали: «Сыск есть ремесло окаянное, для занятия сим тяжким и скорбным делом потребны люди здоровьем крепкие, духом твердые, нравом лихие, но зла не творящие».